На юг и ещё южнее-2. Адлер.

«Джубга осталась вдали.

Легкий загар словно память.

Вдруг будет лучше?..»

— Что есть главное в эстетике плотского наслаждения? Многие ошибочно считают таковым удовлетворение собственных животных инстинктов, любыми доступными — в рамках морали, естественно, — способами. С этими закосневшими, погрязшими в похоти людьми даже говорить не о чем, ибо никакие аргументы и убеждения на них не действуют.

Раф отвернул взгляд от Лейкина и, покосившись в мою сторону, продолжил:

— Некоторые самовлюбленные интеллигенты выдвигают фальшивый тезис достижения гармонии через преодоление неких эфемерных псевдоромантических барьеров, которые помогают им возвысить самооценку, а также дают партнеру возможность постичь их якобы бездонный духовный мир. Нет слов, чтобы описать наивность или даже убогость подобных измышлений. На самом деле — ведь что есть наслаждение, как не счастливая мука ощущения невозможности плотного контакта при максимальной его вероятности? Мука сдерживания рвущегося из глубин сознания адского крика? Он насыщает тебя светом постижения непостижимого, он очищает душу от мусора псевдопереживаний..

— Даст — не даст? — уточнил я.

— Возможно. Хотя и не стоит сводит изящный парадокс к бытовой дилемме.. По сути, складывается поразительной красоты инверсия — поиск апогея наслаждения в самой низшей точке его развития!

— То есть — в перигее?

— В перегное! — ворвался в разговор Лейкин, до того мирно наблюдавший, как плещется черноморская волна в мутный иллюминатор. — Кончайте умничать, а то уже пассажиры оглядываются..

Мы сидели в салоне ракеты, с минуты на минуту собиравшейся увезти нас из тусклого Туапсе в солнечные Сочи.

— Лучше дайте переместиться ближе к проходу, — продолжал Лейкин. — Вон какие девчата в сарафанчиках коротких мелькают.

Бросив цепкий взгляд на передние ряды, Раф покачал головой:

— Маркич, ты страдаешь избытком либидо.

— Я им не страдаю, — гордо отвечал Игорь, — я им наслаждаюсь! В отличие от вас. Перигеи..

Ракета стартовала, чуть колыхнув волну.

— Сон-тренаж два часа.

Убаюканные мерной качкой, в мягких креслах раскинулись три молодых человека. Спал Лейкин, изредка улыбаясь воспоминаниям о славных деньках, проведенных в Джубге. Храпел Раф, даже во сне задумчивый и философски настроенный. Чутко дремал я, не в силах отрешиться от противоречивости бытия.

Гомон пассажиров, протискивавшихся с сумками ближе к выходу, заставил нас открыть глаза и вынырнуть из бледно мерцавших грез в кипящую действительность.

На пристани мы с удовольствием подставили лица под лучи субтропического солнца.

— Наконец-то! — воскликнул Раф. — Давно пора было сюда переместиться. Пальмы, чебуреки, горы — красота!

— А девчонок-то, девчонок! — чуть не рыдал Лейкин. — Чувствую, дадим мы им здесь жару!

Раф сурово посмотрел на него:

— Опять за свое? Отрешись, загляни внутрь себя. Познай радость самосозерцания. Эх, жаль Рильке дочитан..

Постановили ехать в Адлер. Точнее, близ него, в курортный городок, бетонное скопище санаториев и пансионатов. Во-первых, там местных не так много. Во-вторых, широчайший выбор раздираемого жаждой общения контингента. В третьих, до пляжа рукой подать. Я там бывал, знаю тему.

Уже на подъезде к цели показалось, что в праздно гуляющей толпе мелькнула знакомая копна непослушных каштановых волос. «Неужели Наташа?» — подумал я и приник к оконному стеклу. Да нет, показалось. Всё-то мне чудится..

Сойдя с автобуса, мы поднялись на горку, где теснился частный сектор.

Следующий этап — снять комнату. Стукнулись в один дом, в другой, третий.. Везде облом. Коллектив-то нестандартный, три взрослых парня. Требовательный, но без лишних обязательств. А здесь — то комната маленькая, то «на кухню не ходить», то запрет на гостей. То кроватей всего две.

— Но одна-то, — убеждала хозяйка, — вон какая широкая!

Действительно, античный сексодром прямо.

— Раф, — говорю, — как раз на тебя с Лейкиным. К тому же он, как водится, с ночевками задерживаться будет.

Гнусным смешком Игорь подтвердил мои слова.

Раф похолодел:

— С ума сошли? Вот только я чутко засну, и вдруг ко мне под одеяло лезет Маркич. Игривый, мерзкий, еще не остывший от любовных утех. Как представлю, так последние волосы дыбом..

— Я к мужчинам равнодушен, — возразил Лейкин.

— С твоим либидо — всё возможно. Нафиг, пошли дальше..

Наконец, после часа поисков мы обрели пристанище. И комната просторная, и кроватей три, и остальное без проблем — води кого хочешь. Правда, подороже вышло, ну да ладно.

Распорядок дня выбрали такой. Завтракаем чем бог пошлёт с чаем. Обед, тушенку с макаронами, готовим по очереди. Ужин — личное дело каждого. Общак тратим на пляже, но в пределах разумного.

— Баб угощать из своего кармана, — строго предупредил Раф. — Знаю я вас. Мороженое, конфеты, шампанское.. Меня угощать разрешаю без ограничений.

Стали выбирать койки.

— Раф, хочешь у окна?

— Зачем мне окно? Я хочу где помягче, с перинкой. — Он вдумчиво попрыгал на каждой кровати. — Вот, эта у стенки, подходит.

— Я тоже люблю на мягком! — возник Лейкин.

— Ты вообще на досках с гвоздями наружу спать должен! В целях усмирения плоти.

Мне досталось место у окна, Игорю — ближе к двери.

Обустроившись и наскоро перекусив сухомяткой, мы собрались к морю. Позагорать, ополоснуться да контингент прикинуть, глаз порадовать.

Блин, а где же мои плавки? Сумку наизнанку выпотрошил — нету. Я просканировал воспоминания вчерашнего дня. Точно, забыл в Джубге на батарее в номере милых провинциальных дамочек. Так и не забрал в суете. Беда..

— К моральным потерям добавилась еще и материальная, — в голосе Рафа звучали нотки торжества. — Ибо нефиг нарушать устои и обжиматься с перезрелыми гражданками. Сейчас они там на пару слезы утирают твоей тряпкой. Неслабый ты им фетиш оставил..

— Ну мы идем? — горячился Лейкин. — В магазине плавки купишь.

— Ты чего?! Я не миллионер, да и товар для югов дефицитный.

— В трусах купайся, в семейных. Не тяни, скоро вечер уже..

— Никуда я не пойду.

Раф посоветовал озаботиться поиском нудистских пляжей, мол, со всех сторон удобно и замечательно. Ему бы всё издеваться..

Ситуация вырисовывалась безвыходная. Спас меня Игорь.

— Ладно, так уж и быть, — заявил он, шаря рукой в сумке. — Есть у меня запасные. Для себя берег. На, примерь..

С великим скрипом и стоном втиснувшись в лейкинские плавки, оказавшиеся на пару размеров меньше необходимого, я пригорюнился. Мало того, что жмут адски и грозят вот-вот лопнуть, так еще и чресла, разбухшие под давлением, торчат как у быка. И цвет у плавок какой-то серенький, в линялую полоску. А куда деваться? Альтернативы нет.

Раф придирчиво осмотрел мою фигуру:

— А ты знаешь — ничего. Попка тугая, прямо орешек. Поворотись-ка, сынку.. Ух ты, какие мощи! На пляже фурор произведешь, все девки твои. Зря ты ему, Маркич, подарок сделал. Теперь рядом совсем не котируешься.

— Так, — Лейкин принял боксерскую стойку, — мы идем или нет?!

Спуститься по ступенькам вниз, гордо пройти, стреляя глазом, сквозь курортную толпу, нырнуть под железную дорогу в бетонный проем, ощутить под ногами горячую плоскую гальку, возрадоваться обильно голому контингенту — заняло четверть часа, не больше.

Постелив покрывало, мы раскинули конечности навстречу томному сентябрьскому солнцу.

— Так, впитываем энергию, — Раф сдвинул полотняную кепочку на глаза. — И думаем над парадигмой существования.

— А без неё нельзя?

— Без неё никакого удовольствия. Должен присутствовать общий нравственный знаменатель. Перестаньте быть самцами, кусните духовного. Выберите некую возвышенную цель.

— Пошел ты, — вяло откликнулся Лейкин и рванул купаться.

Вкусно пахло чебуреками. Над пляжем разносились крики продавцов, назойливо рекламировавших соленую кукурузу и липкую запыленную чурчхелу. В гомон разноголосой толпы изредка вплетался скрежет расшатанных электричек.

А-а.. Вот гад, водой облил.

— Придумал цель! — радостно возвестил Игорь, напрягая влажный бицепс. — Хочу научиться баттерфляем плавать!

Раф приподнял кепочку:

— Убого-то как.. Баттерфляем.. Ну ты, честь эпохи, поковыряйся в остатках мозгов. Обрети светлое, значимое, весомое. Стих сочини, что ли.. Во, точно! — он облокотился на руку. — Будем каждый день стих сочинять! Вести, так сказать, летопись будней. Класс, самому понравилось.. Станем записывать в тетрадку, потом любимой женщине покажу, чтоб удостоверилась в светлом образе. Маркич, напрягись, ты у нас главный пиит.

Лейкин на секунду нацелил немигающий взгляд в точку, потом разродился:

— Философски отдыхаю, Но про баб не забываю, Парадигму ставя в позу, Трахаю её сквозь слезы!

Сделав суровое лицо, Раф уставился на мокрого пиита:

— Ты всерьез считаешь, что подобные вирши смогут возвысить мой образ в глазах любимой женщины?

— Зато складно и в рифму.

— В фигифму! Так, следующий.. Что нам предложит совесть эпохи?

Я нехотя перевернулся на живот. Задумался.

— Люблю, и верю, и надеюсь, И знаю, что настанет час, В одежды черные оденусь, И разлюблю, покину Вас..

Раф кинул в меня кепкой:

— И этот туда же! Только с грустинкой и без коитуса.. Выкиньте баб из головы хоть на минуту! В рифму? Забудьте это блядское слово! О господи, с кем связался..

— Тогда сам сочиняй! — в один голос почти крикнули мы с Лейкиным. — Ты у нас ум!

Раф развел руками:

— Сам не умею. А надо, надо..

Он погрузился в размышления, затем вынырнул из них:

— О, придумал! Будем писать хайку!

— Кому писать? — недоуменно переспросил я.

— Не кому, дубина, а что. Хайку, или более традиционно, — хокку. Японские трехстишья. Слава богу, без рифмы. Размер свободный. Так, тренируемся..

После уточнения требований к новой для нас с Игорем формы мы принялись творить. При этом ежесекундно отвлекаясь на загоравших рядом девушек. Немудрено, что в результате у нас рождались всевозможные вариации на одну и ту же тему. У Лейкина — с порнографическим оттенком, у меня — элегическая нуднятина. Рафу надоело нас позорить, и он лишь критиковал отступления от канона:

— Маркич, трехстишье значит три строчки, а не четыре и восемь! Причем последняя строка — короткая, философски отстраненная. Как бы взгляд из космоса. А у тебя там самый разгул порока.. А ты чего ржешь? Думаешь, лучше придумал? Ямбы с хореями, «жаркое дыханье» да «дрожь по телу». Самому не тошно? И потом, почему у вас отсутствует японская гора Фудзияма? Это ж самая суть хокку. Типа, «грустит Фудзияма». И еще, Маркич, займи у соседа лиричности.

Лейкин тут же выдал:

— Телу своему властелин, робко обнимаю любимую. Встаёт Фудзияма.

Реакция Рафа была мгновенной:

— И подпись — Незнайка-сан! Кошмар.. Ложь в каждой строке. Если ты ему властелин, то почему же робко-то? Чего боишься?

— Сам лиричности просил, — обиделся Лейкин.

— И потом, не много ли на себя берешь, сравнивая жалкий обрезок плоти с геологическим совершенством? Настораживает..

Моя версия хокку прозвучала более камерно:

— Устав от грешных забав, падаю в объятья волны. Фудзиямы не видно.

Раф махнул рукой:

— А этот топиться собрался.. — он откинулся на спину: — Эх.. Чувствую, нет на вас надежды. Всё сам, всё своими руками..

«Шелковый веер в руке,

Мух отгоняю.

Сломался веер..»

После принятия солнечных и морских ванн мы решили сделать променад по главной улице курортного городка, тянувшейся от пансионата «Аэрофлот» вдоль железной дороги километра на два. Я, как старожил здешних мест, работал гидом.

— Справа от нас пансионат «Солнышко», высокий такой. Дальше «Дельфин». Или наоборот.. Их тут однотипных четыре штуки, профсоюзные здравницы. Вся страна в одном флаконе.. Слева — пивные автоматы. Натыканы с греющей сердце регулярностью вдоль всего побережья. За ними, ближе к поездам, спортивные площадки. Волейбол, футбол, а также место для соревновательного кидания пластиковых кружков на торчащие палки. Своего рода абстрактная вариация на тему любимого занятия раздираемого гормонами контингента.. Раф, в футбол обязательно погоняем. Игорь, боксерского ринга не ищи. Стихийные спарринги обычно проводятся с местными после закрытия дискотеки.. Так, справа площадь с фонтанами. За ней, ближе к дороге, сеть трехэтажных отраслевых пансионатов. Особое внимание привлекает здравница от ивановского ткацкого комбината. Просто-таки копытом бьют.. Здесь можно выйти к почте и телеграфу, по заветам вождя.. Отсюда, как правило, звонят домой с просьбой выслать денег. Ну и так далее.. А вот и винный магазин! Пора закупиться чем-либо.

Решив не повторять прошлых ошибок, закупились скупо, но достаточно. Лейкин, как обычно, выпросил пузырь кислятины. Совсем желудок не бережет.

— Кстати, — заявил он, — я вечерком к сестренке заскочить хочу.

Раф остолбенел:

— Когда это ты здесь успел осестриться?! Вроде вместе ходили.

— А я разве не говорил? У меня тут двоюродная сестра отдыхает.

— Ничего родственница-то? Или на тебя похожа? Вон, товарища бы познакомил, а то, боюсь, опять мимо кассы проедет.

— Зашибу!

— Значит, похожа..

Скучно обмыв приезд портвейном и кислятиной в тени летнего кафе, мы отправились на дискотеку. Проводилась она на широченном пустыре между зданиями санаториев. Наступившие сумерки полыхали заревом цветных прожекторов. Гремел музон, теснились люди.

— Богатая палитра, — отметил Раф после беглого осмотра аудитории. — Но я бы рекомендовал не спешить. Вспомним нашу стратегию..

— Пошел ты, — ласково ответили мы с Игорем и скользнули в толпу.

Там и сям ворковали и улыбались стайки молодых девушек. Да, это не Джубга. Выбор был настолько велик, что глаза разбегались. С одной покривлялся в танце, с другой, третьей.. Красота! Действительно, спешить не стоит. Раф, наверно, скучает, пойду навещу.

Ум эпохи курил возле столба, широко зевая.

— А где Лейкин? — спросил я.

— Пошел искать родственницу. Ты того, не бросайся на первую встречную дурочку. Подбери достойную кандидатуру, чтоб на всю неделю хватило. Со мной проконсультируйся. Помогу советом.

— Уж сам как-нибудь справлюсь..

Дождавшись медленной мелодии, я не спеша обошел периметр. Выбрал симпатичную девушку, одиноко стоявшую в сторонке. Пригласил на танец. Потом еще и еще. Вскоре дискотека закончилась. Сделав знак Рафу — мол, иди без меня, — я проводил девушку до пансионата. Реверансы, вздохи, многообещающее прощание..

Раф уже стелил постель.

— Ну, Ромео, излагай.

А чего излагать-то? Вроде хорошая девушка, из-под Ростова. Судя по чернявому лицу, казачьего происхождения. Вроде всё как нельзя лучше складывается.

— Я издали не разглядел, — Раф сделал строгое лицо: — Сколько лет-то?

— Ровесница вроде.

— Уф-ф, ну слава богу.. Ты только с ней осторожней. В провинции бабы на москвичей хваткие, в миг окольцуют. А тебе еще жить да жить.

Ну да, говорю. Вроде бы всё хорошо. Но есть одна загвоздка.

— Больная? Кривая? С мужем? С детьми?

Нет, говорю. Одинокая, симпатичная. Но прощаясь, она сказала, что с завтрашнего дня начинает принимать профилактические грязелечебные процедуры тут неподалеку, в Мацесте.

— Ну и что? — развел руками Раф. — Разве это причина? Тебя-то она туда не заставляет ходить. Наоборот, грязь тонуса ее организму прибавит. Наполнит энергией, повысит либидо.

— И добавит запаху.

— Не понял. Объясни.

Пришлось рассказать про свое прошлогоднее приключение. Отдыхая в «Аэрофлоте», я познакомился с милой девушкой. Со всех сторон привлекательной, тоже откуда-то из южной провинции, Ставрополь, что ли.. Замужняя, но не совсем счастливая в браке по разным причинам. Приехала сюда лечиться грязью. Ну, я ей вроде тоже приглянулся. То да сё, жили мы на одном этаже, никаких препятствий. Встречаю я девушку на остановке после первого сеанса, приглашаю в номер. Выпили винца, заели шоколадкой, то да сё.. Чувствую — запашок непонятный. Что за ерунда, думаю.. Оказалось — от неё. Грязи эти, оказывается, сероводородные, вонючие до омерзения. И мыться тщательно после них не рекомендуется в целях идеального впитывания. Наоборот, на ночь специальным кремом, из той же оперы, мазаться надо. Короче, от этого запаха у меня фиаско интимное произошло. Да у любого бы произошло..

— Лейкин бы тебе возразил. Он у нас властелин..

Уж я и так ее уговаривал, и эдак. Сходи в душ, мол, соскобли с себя эту гадость. Нет, говорит, врачи запретили. Очень хочу, говорит, вылечиться.

— Попрыскал бы духами..

Пробовал, все равно вонь ощущается.

— Тампоны в ноздри еще предложить можно.

Ага. Прищепку на нос или голову забинтовать.. В общем, ничего у нас не вышло. Девушка обиделась и больше со мной не разговаривала.

А я с тех пор на этот запах очень негативно реагирую. Аллергия, так сказать, физиологическая.

Так что — ну её. Подыщу другую пассию. Менее ароматную.

— Флаг тебе в руки. Здесь с этим никаких проблем нет. — Раф сладко потянулся: — Ну что? Хокку на сон грядущий — и баиньки. Разморило с недосыпу..

«Замру неподвижно

Под хороводом звезд

В ожидании солнца..»

Лейкин нарисовался утром. К счастью, в нем еще не умерли остатки совести, и он поостерегся будить хозяев в первую же ночь.

— А мог бы! Пришлось на полу у сестры в номере спать.

Я поинтересовался:

— Подружки у сестры имеются?

— Так себе. Интеллигентные слишком, чопорные.

— Лобастые интеллектуалки? — оживился Раф.

— Скорее, брудастые кошёлки. Зато конфетами угостили.

— Уже присосался, халявщик! Иди на кухню, ставь чайник. Ты дежурный сегодня..

У калитки сладко пахло жасмином. Мы спустились по лестнице, перешли дорогу. Пляж еще лысел свободными местами. Побросав одежду, мы с разбега попрыгали в воду. Но не все. Раф, отложив кепочку, входил в море с медлительностью крейсера, осторожно общупывая пяткой коварное дно. Метр, второй, третий.. Наконец, зайдя по пояс, он с блаженным лицом начал приседать. Затем сделал пугливую попытку лечь на живот и побултыхать ногами. Получилось с третьего раза. На этом его купание закончилось.

Мы с Лейкиным отважно сплавали к буйкам. Отдохнув на них, поныряли и вернулись к Рафу.

— Ну что, в картишки?

Бороться с титаном мысли совершенно бессмысленно. Сделав нас дураками по два раза, он перевернулся на спину.

— Сон-тренаж плюс воздушные ванны.

Игорь отправился разыскивать сестру. А я лег рядом с Рафом и расслабился. Плавки, намокнув в воде, расширились и боли теперь почти не причиняли. Почаще надо купаться.

С моря тянуло влажным бризом. Будто кто-то ласково дул на кожу. Под лучами солнца тело наливалось космической силой. Вокруг щебетали женские голоса. День обретал смысл.

Вскоре вернулся Лейкин. Веселый такой, жизнерадостный, с объедком вареной кукурузы в руке.

— Мог бы и товарищей угостить. Небось, только что купил, и стоял в отдалении, наяривал, чтоб нам не досталось.

— Всё-то вы знаете..

Метнув огрызок в сторону помойки, Лейкин примостился рядом.

— Рассказывай, что там нового в мире баб.

Игорь вздохнул:

— В компании у сестры новая подружка появилась. Зовут Лиля. Прелесть..

— Значит, не чопорная и неинтеллигентная, — заметил Раф. — Рабочая женщина. Приветствую выбор.

— Дурак ты.. Она такая воздушная, такая неземная.. Ангельское имя — Лиля..

— Что это тебя потянуло на ангелов? Не даст ведь.. — И озабоченно: — Пойду-ка я нырну.

Любопытно..

Раф долго стоял, жмурясь, у кромки воды. Потом неожиданно взобрался на устремленный далеко в море волнорез и зашлепал по теплому бетону. Пройдя метров двадцать, он остановился, положил кепочку на край. Зажал пальцами нос — и с разбегу рухнул камнем в волну! Я инстинктивно бросился спасать товарища, но вижу — всплыла голова. Победив стихию, Раф в энергичном собачьем стиле добрался до мелководья. Выбравшись на сушу, он невозмутимо сходил за кепочкой и вернулся обратно к нам. Железный человек!

— Раф, так, глядишь, и плавать научишься.

— У меня нет такой цели, — отвечал он, приглаживая ладонью остатки прически. — Решил взбодриться и расшатать аппетит. Кстати, родные, не пора ли обедать? Лейкин, ты у нас сегодня дежурный.

— Не могу. Сначала урок баттерфляя сам себе дам, а потом договорился к Миле вернуться.

Раф всплеснул руками:

— Ты ж говорил — Лиля? Путаешься в показаниях.

— Ну да, — уточнил Лейкин, — Лиля. А Миля — это сестра.

— И тут в рифму.. Маркич, ты нам зубы своими цылями не заговаривай. Оголодали, есть хотим.

Игорь нехотя поднялся:

— Черт с вами. Сплавать-то хоть дадите?

Зрелище лейкинского баттерфляя привлекло массу зрителей. Никогда не думал, что один человек способен создавать столько брызг. Казалось — стадо кашалотов резвится. Образовавшейся при этом многометровой волной опрокинуло тетку с надувного матраса и выбросило на берег пару молодых мам с детьми. Как и ожидалось, скорость передвижения пловца была обратно пропорциональна объему вздымаемой им к небу воды, то есть нулевая. Долго еще не могло успокоиться море..

В восторге от себя Лейкин обтирался полотенцем:

— Еще несколько таких заплывов, и я стану королем пляжа!

— Еще несколько таких заплывов, — возразил Раф, — и тебя посадят в тюрьму. Столько народу чуть не утопил.. В следующий раз для тренировок выбирай место подальше, где-нибудь в нейтральных водах.. Ну что, обсох? Пошли жрать!

По дороге присосались к пивному автомату. Утолив жажду, вспомнили джубгинский мускат в бочках и отдали ему предпочтение. Сколько ни колдовал Игорь над макаронами, сколько не кипятил их, а все равно вышли слипшиеся и недовареные. Зато тушенки аж две банки в кастрюлю выскреб.

— Ты опух что ли, провиант не бережешь? — чехвостил его Раф, вылавливая лаврушку из тарелки. — Одной банки за глаза хватает, чтобы подавить чувство голода. Витамины на пляже доберём.

Разморило-то как.. Отправив Лейкина на встречу с его гаремом, мы сладко растянулись на простынях прямо так, голяком, больно жарко тут в комнате. Уж не сон ли тренаж ли?

Два часа глубокого забытья, да плюс обилие мяса, да пиво, да еще полдня в плавках этих тугих.. Короче, проснувшись, я обнаружил свое естество взметнувшимся стальной ракетой к звездам.

Раф сидел напротив в позе лотоса и задумчиво курил.

— Красота! — заметил он, стряхивая пепел в жестяную банку. — Профиль самца в преддверии апогея. Не забудь клееночку постелить, когда поллюции начнутся. А то хозяйка наругает.

Возникший не по делу катаклизм удалось погасить лишь с помощью ледяного душа.

— А всё избыток калорий виноват, — продолжал Раф, неспешно одеваясь. — Садись-ка ты, родной, на щадящую диету. Творожок, яблочко тёртое.. Как альтернатива — срочное знакомство с податливой девахой. Но ты ж у нас неисправимый романтик. Даже к запахам придираешься.

— Можно подумать, — отвечал я, — твоя анатомия не восстает. Две недели как маемся..

— А вот представь себе — нет! Потому что своеволию плоти я противопоставляю мысли об оставшейся в Москве любимой женщине. И ажиотаж мгновенно стихает.

— Слышала бы она тебя сейчас..

— Женщину не замай! И вообще, прекращаем эти непотребные разговоры.. Лучше скажи, здесь поблизости есть книжный магазин?

— Вроде имеется, возле винного.

— Духовно близки. Прогуляемся?

В книжной лавке Раф долго осматривал полки, листал и сомневался, пока не выбрал толстенный том Канта, выставленный на макулатурную распродажу.

— Кое-что читал, но имеются пробелы, — оправдывался он. — Пора восполнить.

Лениво позагорав и искупавшись, мы решили заняться реальным спортом.

На футбольной площадке уже кипели страсти. За игрой «шесть на шесть» двух команд наблюдала группа болельщиков. Наскоро подобрав среди них третий состав, мы ринулись в бой. Я рулил нападением, Раф стоял в воротах. Оплотом защиты у нас был массивный усатый грузин, которого мы тотчас прозвали Чивадзе, за сходство со знаменитым коллегой из тбилисского «Динамо». В центре бегал маленький шустрый узбек по кличке Хан. По флангам без устали носились белорус с хохлом.

Как же я люблю футбол! И смотреть, и играть, и даже читать о нем.. Шквал здоровых эмоций моментально выветрил потусторонние мысли из головы. Лучше всех на поле смотрелся техничный и умный Хан. Чивадзе играл с промахами, которые старался компенсировать мощной физической подготовкой. Трудолюбивые братья-славяне обеспечивали меня точными подачами. Запросто бы всех вынесли, если бы не разгильдяйство Рафа. Ну как так можно? На него с мячом выходят, а он в это время безмятежно закуривает возле штанги..

В итоге продули мы. Ничего, не последний раз играем. А напоследок — всей командой по пиву холодненькому, да с чебуреками..

Договорившись встретиться назавтра в тот же час, мы, потные и счастливые, разошлись по домам. Надо приодеться к дискотеке.

Только мы приняли душ и начали шикаться одеколонами, как нагрянул Лейкин.

— Здорово, татарские рожи! — с вызовом выкрикнул он. — На танцы поди собрались? Думаете, кому-то нужны?

Тон его речей нас покоробил.

— А что это ты, — спрашиваю, — такой возбужденный? Лилька дала?

В ответ Лейкин с угрозой приблизился ко мне:

— Лиля — это святое! Тончайшее создание. Только попробуй осквернить, получишь.

— С каких это пор ты стал изменять свои принципам? — защитил меня Раф. — И почему это татарские рожи не могут поинтересоваться у лица еврейской национальности его успехами на ниве порока? В Джубге подобное воспринималось по-другому..

Глаза Лейкина, затуманившись, наполнились грустью.

— Эта девушка, — произнес он сдавленным голосом, — перевернула всё мироздание. Неземное существо.

— Лучше Леночки?

— Даже не сравнивай. Тут другое, глубоко интимное.

Раф почесал затылок:

— Хотелось бы взглянуть на ангела. Так сказать, незамутненным глазом. Вдруг ты, Маркич, ослепленный страстью, не желаешь замечать явного? Вдруг этот ангел сморкается в два пальца или пахнет сероводородом? А мы подскажем, направим. Даже понюхаем. Но-но, кончай кулаками махать.. — Раф обхватил Лейкина за торс и с натужным кряканьем перевернул в воздухе. — У меня разряд по классике.

Успокоившись, Игорь вернулся к будням жизни:

— А как насчет ужина? Что-то проголодался я.

— Ничем не можем помочь. Внутри нас уже плавают чебуреки в океане пива.

— Козлы..

По дороге Раф озабоченно сетовал:

— Родные, вы разберитесь внутри себя. Не хотите ставить духовные цели самосовершенствования, так ставьте хотя бы физиологические. А то так и будете, фигурально выражаясь, сиськи мять до самого отъезда. С угрозой собственному здоровью.. Прибавьте энергии! Вы же спортсмены, любите состязаться. Устройте соревнование, типа, кто первый..

— Что — кто первый? — переспросил Лейкин.

— А еще нас козлами обзывает.. То самое! Совсем от реальности оторвался.. Короче, даю старт гонкам на выбывание. За мной главный приз.

— Денежный? — тут же озаботились мы.

— Не дождётесь! Ну что за люди, везде копейку ищут.. Хороший приз, весомый. Вперед, перигеи!

«Канарейка поет за окном.

Вот так же и я

Хочу превратиться в песню..»

На подходе к дискотечному гаму Лейкин покинул нас, ускакав в направлении корпуса, где его ждали сестра с ангелом.

— А зачем ему эти прилюдные обжимания? — рассуждал Раф. — Он сейчас находится в состоянии мечтательного идиотизма, что требует уединения с объектом. Ничего, скоро выздоровеет. Опять джинсы рвать начнет.

Показалось, что народу на танцплощадке густо прибавилось. Как в метро утром..

Повихлявшись в тесном кружке полчасика, мы отошли в угол.

Раф меня настраивал:

— Давай, не топчись на старте. Выкинь из головы романтическую галиматью. Больше здорового цинизма! Подбери себе девчонку без комплексов. Будь проще, стань немножко Лейкиным. Не тем, который сейчас, а тем, который настоящий.

— Все равно, — говорю, — без счастливого знака, без вспышки в сердце — тоска.

— Организм подскажет..

Сквозь скачущие блики цветомузыки тщетно пытаясь рассмотреть женские лица, я медленно, с наигранным равнодушием, брел по краю площадки. Люди смешались в единое месиво, дергавшееся в безумной пляске. С неба щерились колючие звезды. Бесконечный фильм.

Но — чу! Вижу, под прожектором жмутся две девушки. Скромно так, незаметно. Одна высокая, статная, с мальчишечьей стрижкой и застенчивым взглядом; другая поприземистей, заметно пошире, да и постарше вроде. Да какая разница, мне первая приглянулась. Типа, щелкнуло сердце.

Я пригласил ее на медленный танец. Робко положив руки мне на локти, девушка немного отвернула лицо в сторону. Стеснительная, подумал я. Так и танцевали на расстоянии — я рассказывал что-то забавное, она посмеивалась, но говорила мало и как-то отстраненно. Прочь предрассудки, подумал я, вспомнив наставления Рафа, и прижал ее к себе, опустив руки пониже. Девушка сначала посмотрела осуждающе, однако затем улыбнулась краешком рта и несмело обняла меня за шею.

Я глядел на ее развернутое в профиль красивое чуть польское лицо с капризно вздернутым носиком и чувственными губами, ощущал под ладонями тепло крепких бедер, жадно вдыхал тонкий цветочный аромат, шедший от ее волос — и моя душа летела в небеса от счастья. В какой-то момент она повернула лицо и наши губы едва не встретились.

— Музыка кончилась, — прошептала она, казалось, с легким огорчением.

Действительно, я и не заметил.

— Меня зовут Валя, — представилась она. — Давай отойдем, а то я не очень люблю быстрые танцы.

Мы присоединились к одиноко стоявшей подруге. Тоже, кстати, Валей. Разговорились.. Моя Валя заканчивала львовский мединститут, сама родом оттуда же. Вторая Валя — назовем её Валюшкой, — трудилась дояркой в колхозе под Полтавой. Оно и видно — болтала по малороссийской привычке без умолку и со страшной скоростью, расцвечивая скороговорку украинскими фрикативами:

— Ой, та як мине предлОжили путевку, дак я ж — боже мой! перший раз из области выеду, да на море! — дак зараз сарафаны шить, а мне гуторят — не модно, яка ж я модница! побегла джинсы покупать болхарские, еле влезла, а купальник-то трохи не забыла, вот смеху-то! як же ж я на пляже, а тут-то все такие красивые! ой, а море якое соленое, не попьешь, не у нас в ричке-то..

Танцуя следующий танец, Валя объясняла:

— Мы в одном вагоне сюда ехали, вот и подружились. Смешная такая, всему удивляется. Болтливая, но хорошая. Везде вместе ходим, одной ей боязно, не привыкла. Это ничего, что я с ней дружу, правда?

Меня умиляло валино простодушие. Конечно, ничего. Мне-то что.. А вот Рафу, видимо, придется туго. Кстати, пора знакомить их с моим другом.

Рядом с могучей Валюшкой Раф выглядел щуплым пацаненком. Доярка сразу взяла его в оборот:

— Ой, якой приятный мужчина! А давайте потанцуем, я ж так давно не танцевала! последний раз в прошлом годе на свадьбе у брата! вин на тракторной станции служит счетоводом! там ансамбль на электрических гитарах играл и шампанское пили! Ну пойдемте, пойдемте..

Раф, метнув в меня ненавидящим взглядом, покорно отправился вслед за ней в толпу.

Я иронизировал:

— Ну всё, пропал мужик. От такой женщины трудно избавиться. Сколько ей лет-то?

— Двадцать шесть. На три года старше меня.

— Надо же, я бы все сорок дал. Это даже к лучшему. Моему другу нравятся именно дамы постарше, помудрее, поопытней..

— Да ну, — рассмеялась Валя, — смешной он..

Мы качались под медленные мелодии, ведя милые никчемные разговоры. Однако все мои попытки сделать наше общение более тесным пресекались с серьезной твердостью:

— Не надо так. Я не люблю так.

Ладно, подождем.

После окончания дискотеки мы галантно проводили девушек до дверей санатория «Дельфин». Валя с улыбкой крепко сжала мне локоть на прощанье, обозначая волнующие перспективы. Договорились завтра увидеться на пляже.

Мы с другом медленно поднимались по лестнице домой.

— Ну как, Раф, тебе мой выбор? Красивая девушка, согласись. И не шалава какая-то курортная. Сдержанная, тихая, уютная.

Раф остановился передохнуть.

— Родной, ты опять «жаркое дыханье» ищешь..

Я поспешил его успокоить:

— Не волнуйся. Мой организм реагирует на нее до крайности оживленно.

— Умничка, — отвечал Раф, — начал в хорошем темпе. — Потом резко выпрямился: — Только учти, меня в свои амуры не втягивай!

— Знаю, знаю.. Как тебе Валюшка?

— Более простой женщины я сроду не встречал, — заметил он, открывая дверь. — Однако не назвал бы ее рабочей. Есть в ее простоте какой-то стержень. Нравственный, если хочешь. Дикий и неухоженный цветок жизни.. Короче, я первый в туалет, а то не сдержусь. Где Кант?

На кровати уже валялся Лейкин.

— Что это ты, — спрашиваю, — изменяешь привычкам? Спать приходишь.. С Лилей не сращивается? Гляди, уйду в отрыв, не догонишь..

— Ничего-то вы не понимаете. — Игорь мечтательно уставился в потолок. — У меня чувство.

— Помнится, мы это уже слышали в Джубге.

В комнату вошел Раф и положил книгу на стол:

— Зря я такой томище взял. Перевешивает, сидеть невозможно.

Раздеваясь, он обратился ко мне:

— Родной, а ты заметил странный блеск у Вали во рту?

— Ну и что? — говорю. — Да, два передних зуба золотые. В остальном полный порядок.

Лейкин сразу оживился:

— Опять по мамашкам вдарили?

— Не совсем, — успокоил его Раф. — Кстати, Маркич, у тебя в предках наверняка ювелиры проскакивали. А возможно, и стоматологи. Можешь вывод сделать по этому поводу?

— Какой вывод? Что следит за полостью рта. Что деньги имеются на золотые коронки. Тянет вас на экзотику.. Завтра покажете экземпляр?

— Только в обмен на демонстрацию Лили.

— Идет!

«По зеленому склону

Катится вниз повозка.

Фудзияма всё ближе..»

С трудом отыскав хохлушек в голой толпе на пляже, мы разделись поблизости. Хороший случай рассмотреть Валю повнимательней, при солнечном свете. Минусов не нашел, а к плюсам прибавил гладкую матовую кожу и ядрёный бюст.

— Сочная девушка, крепкая, — шептал мне в ухо Лейкин. — Кровь с молоком. Здорова слишком, не в моем вкусе. Ага, вижу зубы.. Так и играют на солнце. Да ладно, нормалёк, не переживай..

— Я и не думаю переживать. Лично меня всё устраивает. Это Раф проблему раздул.

— А что это за тетка к нему прикалывается? Жуть какая мясистая. Пахать можно.

— Ты недалек от истины. Это колхозная девушка с под Полтавы. Без ума от Рафа.

Тем временем наш товарищ всеми силами старался обособиться от доярки. Та после нескольких попыток навязать ему свое общение обиделась, отвернулась и стала молча загорать.

— Игорь, где обещанная Лиля, свет очей твоих?

— Сейчас приведу. Хочу похвастаться баттерфляем. Только сначала пошли поныряем, разомнемся..

Я позвал Валю с нами. Заходя в воду, она жаловалась:

— Твой друг совсем Валюшку не замечает..

Мы весело плескались в море, словно стая сытых дельфинов. Мне нравилось трогать ее тело, обнимать за плечи, прикасаться невзначай к упругим бедрам. Замечательно все складывалось.

Вернувшись, я тихонько упрекнул Рафа, безучастно курившего в сторону:

— Что ты как не родной. Развлеки чуток Валюшку, поговори с ней.

— О чем?!

— Не о Канте же! К примеру, о погоде..

Аккуратно спрятав окурок под гальку и внутренне собравшись, Раф ткнул указательным пальцем в натруженную спину доярки:

— Эй..

Та подняла голову:

— Ну шо тебе?

Раф вскинул руки:

— Дывись на нибо!

— Шо?!

— На нибо, говорю, дывись!

— Шо за «нибо»! — Валюшка уставилась на него с недоумением. — Не розумию. Нема таких слов.

— Как же нема? — искренне удивился Раф. — Так в песне поется, там где «думку гадаю»..

— Погано ты музыку знаешь. Небо там, а не «нибо».. Такий вумный мужчина, а ерунду кажешь, лишь бы языком почесати. Смешной.. — она заливисто расхохоталась, привстала, колыхнув арбузными прелестями, и шутливо стукнула его по плечу: — Лучше айда купаться, совсем отже на солнце спарился.

— Я попозже, попозже, — забурчал Раф, потирая ушибленное место, и перевернулся на живот.

Через полчаса Игорь привел обещанную Лилю вместе с сестрой. Родственница подтвердила ожидания — вылитый Лейкин, только без мускулов. Маленькая, в конопушках, страшненькая.. А вот от Лили мы ждали большего. Ну чернявая, ну личико смазливое, фигурка вроде прослеживается.. Ничего примечательного. Таких миллионы вокруг.

Спустя несколько минут Раф поделился сомнениями:

— Манерная какая-то, жеманная. Рот большой и ведет себя вульгарно. Валюшка рядом с ней — образец добропорядочности.

Лейкин увивался вокруг Лили как весенний голубь вокруг голубки, только что сверху не запрыгивал. Та отвечала на его ухаживания соответствующим образом — ржала лошадиным смехом и кидалась галькой. На совсем уж идиотские шутки она капризно поджимала губы. В такие моменты Игорь складывал руки на груди и делал извиняющуюся физиономию, глядя на нее глазами преданного влюбленного.

— Кошмар! В какого придурка превратился.. Вот что с людьми делает отсутствие тяги к самоанализу.

Повеселившись на суше, Лейкин предложил искупаться.

— Ой, — Лиля наигранно смутилась, — я плохо плаваю.

— Так поможем! — радостно предложил Игорь.

Всем кагалом мы ринулись в воду. Каждый преследовал свою цель. Я резвился с Валей, смачивая заодно садистские плавки, сил нет уже никаких терпеть эти муки. Раф сосредоточенно приседал, окуная плечи в волну и стараясь не замочить кепочку. Валюшка поодаль радовалась морю. Лейкин клоунским поведением пытался развеселить подружку. Куда уж дальше-то.. Лилин смех, наверно, в Турции был слышен.

— А давай-те в салочки!

И началось.. Особенно усердствовал Игорь. То к сестре на плечи заберется, то Валю за ноги утянет, то Лильку лапает.. От греха подальше Раф ушел нырять на волнорез. А мы продолжали шалить.. Валя пряталась за меня, крепко обхватив руками, прижимаясь жарко вздымавшейся грудью к моей спине. От такого плотного контакта мои плавки становились не на два, а на десять размеров меньше. Не обмишуриться бы, господи, прямо тут..

Внезапно раздался истошный крик Лили:

— Ой, помогите, я сейчас утону! — откатившей волной её отбросило в море. — Ой, мамочки!

Она заметалась в надежде на помощь. И надо же было в этот миг рядом оказаться Рафу, из последних сил сучившего ножками к заветному берегу! В поисках надежной опоры Лиля схватилась руками за его голову. С тихим бульканьем Раф исчез под водой. Вслед за ним утопла и Лиля.

Мы с Лейкиным кинулись их спасать. Пока Игорь вылавливал возлюбленную, я, нырнув, шарил по дну в поисках Рафа. Похоже, вот он, узнаю выпуклый череп.. Пофыркав и прокашлявшись, Раф обрёл ногами дно, набрал кислорода побольше и разразился длинной нехорошей тирадой про дур и дураков, затеявших глупые игры. Затем, отдышавшись, он медленным шагом побрел к покрывалу, но вдруг всполошился:

— Кепочка, кепочка моя! — и побежал к волнорезу.

Лиля тем временем изрыгала остатки воды из легких. Лейкин стоял рядом, растерянный, не зная, чем помочь. Вспомнив обрывки медицинских знаний, он предложил:

— Лиленька, давай я тебе искуственное дыхание сделаю?

— Отстань! — прохрипела она в ответ.

— Ну ладно, ладно.. Мороженого хочешь? — не унимался Игорь, — я мигом!

И ускакал.

Валюшка села рядом с Рафом. Душевно его пожалела:

— Горько тебе, трошки воды нахлебался. Ты полежи, отдохни, отже потонути мог. У нас так пастух один, тоже в ричку залез, та и в омут затягнуло, на третий день тильки нашовси, синий весь такий, негарний, а вже який симпатичний був..

Вернулся Лейкин с тремя вафельными стаканчиками в руке. Один, сделав умильное лицо, вручил Лиле, второй дал сестре. Третий быстро куснул сам.

— А мне? — возопил Раф. — Я главный пострадавший, ни за что практически!

— Бог подаст, — коротко ответил Лейкин.

Валюшка посмотрела на него с неодобрением:

— От який жидюга..

— Правильно, в самую точку, — поддержал ее Раф.

Весь перемазавшись, Игорь доел мороженое и дал анонс:

— Сейчас покажу, как я баттерфляем плавать научился! Всем любоваться!

Его кукольное тельце исчезло в воде, чтобы вскоре обозначиться за волнорезом. Море было спокойным, и мы без труда наблюдали за отмеченными взрывами брызг перемещениями пловца.

— Смотри-ка, — заметил Раф, — а ведь прямехонько в буй попадает.

Действительно, тректория движения Игоря неумолимо вела к одиноко колыхавшемуся на волне жестяному конусу. И вряд ли Лейкин метил в него специально — все равно ж ничего не видел, увлеченный борьбой со стихией.

— Офигеть! Точно в цель, как торпеда!

Десять метров осталось, пять, три.. Бинго! Глухой звук от встречи головы Игоря с прочным металлом долетел до наших ушей.

Народ сразу заволновался:

— Ой, боляче ему!

— Всё, откупался Маркич..

Валя, искренне переживая, потянула меня в море:

— Помоги, ведь не доплывет сам.

В моем голосе прозвучало спокойствие:

— Всё будет хорошо. Я верю в Игоря. Ибо нет в мире такой силы, которая бы пересилила бы лейкинскую силу!

Несколько минут спустя герой дня, шатаясь, вылез на берег. Его лоб украшала кровавая ссадина. Лиля, моментально забыв про собственное нездоровье, принялась хлопотать:

— Зеленки или йоду надо, срочно! Шрам ведь останется.

В ответ на ее заботу Лейкин, страдальчески улыбаясь, зашептал:

— Кровь украшает мужчин. Пожалей меня, Лилечка..

Раф вполголоса заметил:

— Хорошо, что головой врезался, это у него самая никчемная часть тела, рудиментарная.. — и глянул на часы: — Ого! Пора ложку обеденную доставать! Кто у нас сегодня дежурный?

— Ты!

— И действительно..

Дамы тоже вспомнили, что время кушать, а то и пролететь можно мимо строгого санаторного распорядка.

— Ну все, мальчики, встретимся час в четыре, когда солнце спадет. На том же месте, договорились?

«Ах, этот дерзкий ветер

Приоткрыл занавеску.

Тебя не замечу..»

Тщательно переваривая тушенку с макаронами, мальчики в томительной неге валялись на кроватях и лениво болтали, притягивая дрёму.

— Маркич, родной, хоть ты мне друг, но все же скажу жестокую правду.

— Ну, скажи, — Игорь напряг бицепс.

Прикрывшись подушкой, Раф на всякий случай отодвинулся в угол:

— Лиля — не ангел! Подробности опускаю.

В ответ Игорь неожиданно погрустнел. А мы-то ждали..

— Друзья, — сказал он после паузы, — я безнадежно влюблен. Первый раз в жизни. Или второй, не помню..

— Тяжелый случай. Ты хоть активность-то интимную проявлял? Или весь из себя в грезах?

— Вот именно.

Раф с изумлением всплеснул руками:

— Кто бы мог подумать.. Поменялись местами. Тот сисястую хохлушку окучивает, аж плавки трещат, а зато этот теперь в облаках витает. Есть ощущение, что не видать тебе приза. Эх.. Кстати, откуда Лилька твоя приехала-то?

— Из Магадана..

После ледяной паузы Раф выдохнул:

— Широка страна моя родная.. Офигеть. В Джубге демографию изучали, здесь — берём географией. От Карпат до Колымы.

Я широко зевнул:

— Давайте баиньки. Разморило что-то..

— Это точно. Маркич, руки из-под простыни вынь. Негоже, береги силы. Еще пригодятся. Возможно..

Душное южное солнце заглянуло в окно.

— Друзья, подскажите рифму к слову «ангел».

— Вранглер.. Не мешай баинькам.

На пути к пляжу мы сделали крюк через винную точку. После портвейна, который пил даже томившийся душой Игорь, мы завели беседу на философские темы.

— Парадигму существования индивидуума на конкретном этапе определяет не только цель, — солировал Раф, — но и средство ее достижения. Без одного нет другого. Причем иногда путь к цели много важнее её самой, поскольку именно он дает нам возможность насладиться предчувствием счастья. Которое, как известно, всегда позади, всегда — уже было.. — Здесь он шумно почесал за ухом. — Чего-то я запутался..

Лейкин молчал, мечтательно вращая стакан.

— А про себя что скажешь? — спросил я Рафа. — Каковы твои цель и средства?

— Тут другое, вам не понять, — вздохнул Раф. — Я изначально, помня о любимой женщине, сместил фокус в сторону духовного. И поскольку моей целью является внутреннее совершенство, я избрал его же своим средством.

— Алогизм получается..

— Купи еще вина, и я его тебе обосную.

— Хорош, пятый час уже. Девушки заждались.

Задумчивый Лейкин при этих словах разом всполошился и убежал, только пятки сверкнули.

Раф допил его стакан и спросил:

— Ты на футбол пойдешь?

— Как получится.

— А я, наверно, сразу. Что на пляже-то делать? Загар к вечеру никакой, опять же Валюшка приставать начнет с домогательствами. Хоть отдохну от неё.

— Ты Канта бы с собой прихватил, почитал.

— У меня на книжки рефлекс. Только дома.

Короче, к барышням пришел я один.

— А иде Раф? — первым делом задала вопрос Валюшка.

— Спортом занимается. Чего-то Лейкина не видно..

— Вони в тень пишли, подале. У Лили голова болит. А мы винограду купили, ешь. Жалко, Рафа немае..

Искупавшись, мы лежали с Валей рядышком и улыбались друг другу. Она смущенно, я — обжигая горячим взглядом. Моя рука рисовала камешком бледные узоры на ее загорелом плече.

Тем временем на небо хороводом набежали оловянные тучки, заслонив солнце. Сразу почувствовалось, что сегодня последний день сентября, и осень, даже поздняя южная, не за горами.

— Пойдемте гулять лучше.

Мы вышли на курортный проспект. Я купил девушкам мороженого, сам глотнул пивка. Дорогой развлекал барышень беспечными рассказами и анекдотами. Валя слушала и смеялась, ее подруга часто не понимала смысл и только вздыхала от огорчения.

Скоро мы подошли к футбольному полю, по которому десяток мужиков гоняли пыль. Вглядевшись, я различил в воротах Рафа, мартышкой висевшего на перекладине и дрыгавшего ногами.

— Какой счет?

— А я знаю?! — удивился он. — Не за этим пришел сюда. Надо тело размять, а то пролежни начнутся.

Валюшка помахала ему рукой:

— Чого купаться не пришел?

— Видишь, занят? — Раф скорчил сердитое лицо. — Не отвлекай.

Оказавшийся поблизости Хан, пока доставали из кустов улетевший мячик, рассказывал:

— Хорошо играем. Чивадзе здорово прибавил, всех сминает. Твой друг много голов забил, теперь отдыхает на воротах. Как его зовут?

— Равиль.

— Мусульманин? — хитро прищурился Хан.

— С натяжкой..

— Молодец, хорошо играет.

— Кто бы мог подумать..

Покинув спортсменов, мы подошли к площадке для кидания колец на палки. Показать класс барышням, что ли.. Эх, всё мимо да мимо. Плохой знак, подумалось. С другой стороны, не везет мне в палки — повезет в другом. Главное, сохранить позитивный настрой.

Показался Лейкин, выгуливавший своих дам. Ну совсем беда.. Где сверкающие похотью глаза? Где энергичное щипание девушки за туловище? Где, наконец, привычный поток пошлой ерунды, беспрерывно льющийся изо рта?! Вместо этого — чинная походка «руки по швам» и бледный взгляд, исполненный печали. Смотреть невозможно..

Оставив Игоря томиться любовной мукой, мы свернули к пансионату, где жили хохлушки. Надвигался ужин, ответственное мероприятие. А я как-нибудь чебуреком перебьюсь.

Внезапно мое сердце остановилось, и во рту противно запахло ржавчиной.. Навстречу по соседней дорожке в окружении шумной компании парней и девчонок с улыбкой шла Наташа, моя джубгинская грёза. Ее непослушные каштановые волосы развевались на ветру, мешая смотреть вперед, и она инстинктивно пригинала голову, оттого совсем меня не замечая.

И что мне делать? Дать ей знак, окликнуть, вступить в разговор? Ага.. И услышать равнодушный «привет» без всяких перспектив. Да поймать на себе насупленный взгляд вон того здоровяка, что с нескрываемым интересом трется возле нее. Да услышать кучу вопросов от Вали, с которой, тьфу-тьфу, пока все неплохо складывается. Или не услышать, а просто ощутить ее холодную неприязнь.. И остаться у разбитого корыта. Вот Рафу веселуха-то будет..

Чего ж так все коряво складывается в этой жизни?

То ли мне показалось, то ли на самом деле — Наташа, в очередной раз поправляя волосы, бросила на меня смешливый взгляд и незаметно для окружающих подмигнула. Похоже, что показалось..

— Ты чего замер? — потянула меня за локоть Валя. — Знакомого увидел?

— Откуда у меня тут знакомые..

Минут через пять, спровадив хохлушек трапезничать, я бегом кинулся догонять компанию с Наташей. Но они будто растворились. На пляже ее найти тоже не удалось.

Может, это у меня виденья начались, на почве длительного воздержания? Одну обнимаю, и еще одна снится. Ужас, короче. С друзьями, что ли, посоветоваться.. Вряд ли поможет. Лейкин сейчас только рифмами способен изъясняться. А Раф знаю что скажет: «сублимация подсознания», «индуцируемые воспаленным мозгом химеры».. Плюс известный рецепт — деваха попроще.. А ведь прав он, ой как прав. Прочь, иссушающие мозг мечтанья! Впереди сверкает неведомый приз. Больше цинизма!

Возможно, Валя и была согласна с этим лозунгом, но виду пока не подавала. Да и как подашь, если рядом льется поток сознания Валюшки:

— Ой, як мени тут нравится! и погода на нашу схожа, тильки у нас дожди вже, а тут жарко и солнце, и море теплое, но солоне, и чебуреки теж нравятся, будинки обязательно навчусь робить, тильки сала треба додати, а то постновато виходить..

Да уж, тебя не прокормить, думал я, покупая гарной полтавской дивчине третий чебурек. Валя лизала мороженое и улыбалась. Вот ведь.. Когда ж мы вдвоем-то останемся, да в укромной обстановке? Сил уже нет никаких.

Заходящее солнце дало знак начинаться разухабистым пляскам на дискотеке. Снова толпа, снова цветные блики по небу и грохот из колонок.. Мы поизвивались в кружке, потом, дождавшись спокойной мелодии, с облегчением уединились с Валей, качаясь в медленном танце.

— Что-то, — говорю, — меня перестает радовать постоянное присутствие твоей подруги. Она специально тебя стережет? От меня охраняет?

Валя рассмеялась:

— Я тоже устала немного от нее. Но ведь прогонять тоже неправильно, правда? Нехорошо..

— Давай я сам ей скажу!

— Ты что! — она сделала испуганное лицо. — Не вздумай.. Обидется. Она ж как ребенок. Жалко мне её.

— А меня не жалко? Хочется ведь и пообщаться наедине.

Валя вздохнула:

— Хочется..

— Тогда обними меня покрепче..

Минуту спустя, когда мы вернулись к Валюшке, она, прекрасно всё видевшая, неожиданно заявила:

— Голова болить от такого шуму.. До дому пойду, телевизор смотреть.

Умница какая.. Доведя ее до дверей, мы отправились гулять по укромным аллеям курортного городка. Выбрав далекую скамейку, скрывавшуюся в густых кустах, мы с Валей наконец-то обняли друг друга без свидетелей. Я целовал ее мягкие податливые губы, сквозь тонкий джемпер ощущал плотное зовущее тело.. Но в ответ на более интимные ласки она вдруг отстранилась и встала:

— Не надо так. Не дело это. Пойдем лучше еще походим.

Ну, пойдем.. Кудряво как-то всё складывается. Взрослая девушка вроде, должна понимать мужской интерес. И, судя по искренней отзывчивости, понимает. Ладно, будем считать ее поведение данью приличиям. Уж больно девушка привлекательная.

По шелестевшим первой палой листвой аллеям шлялись редкие парочки.

Валя держала меня за руку и чему-то улыбалась.

— Первый раз с кацапом целуюсь, — сообщила она.

— С кем?

— Ну, мы так русских называем у себя на львивщине. Не в обиду, просто привыкли. Вы-то нас тоже хохлами кличите.

— Насчет русского ты поторопилась, — возразил я. — Во мне русской крови ни капли.

— Да ну?! — она уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Хотя в душе я, без сомнения, русский. На сто процентов. В Москве родился, в Москве живу.

— Тогда, значит, москаль! — расхохоталась Валя.

Я изобразил обиду:

— А хохлушкам с москалями и кацапами общаться что, запрещено?

Она поспешила меня успокоить:

— Ерунда всё это.. Лично ты мне очень нравишься.

— Тогда почему отталкиваешь?

— Уж больно скорый ты. Вчера только познакомились. Я хочу подольше с тобой погулять. Ты же ведь не уезжаешь?

— Пока нет. А подольше — это сколько?

Она смутилась:

— Подольше..

Ладно, перспективу я обозначил, твердого «нет» не услышал. Хоть и бурлит внутри, хоть и стонет естество, но я готов еще потерпеть. В разумных пределах, конечно.

— Встретимся, как обычно, завтра на пляже?

— Ага. Только Рафа не забудь прихватить, а то Валюшка тоскует..

Кумир полтавской доярки сидел на кровати и с ожесточенным чавканьем доедал дыню. Рядом стояла почти допитая бутылка вина.

— Пьянствуешь?

— Не без этого, — Раф вытер губы полотенцем и сложил объедки в газету. — Вас-то не дождешься. Пришлось запустить шаловливую ручку в общак.

— Как ты посмел?!

— В порядке компенсации за одиночество. Угрюмое бестолковое одиночество.. Как там у тебя-то, есть движение?

— Не сказать, что семимильными шагами, но идем к цели бодро, — отвечал я. — Хрупкое прозрачное зернышко взаимного чувства посажено, помаленьку переходим к его заботливому культивированию. Надеюсь, скоро появятся всходы, а там и цветок. Благоухающий ароматами, сулящий оглушительные наслаждения.

— Главное, вовремя его сорвать.. Маркич не встречался?

— Встречался. Точнее, его тень. Какой-то чужой, из кошмарных снов.

Шумно распахнулась дверь, и на сцену вышел герой нашего разговора.

— Докладывай теперь ты, Маркич, как успехи?

С грустной улыбкой Игорь присел на стул.

— Никак. Сердце щемит. Лиля приболела.

— А вот нефига людей топить. Боженька, он всё видит.

— Дурак ты.

На Игоря было больно смотреть. Хмурый, осунувшийся, унылый.. Крайне редко таким его вижу.

— Да брось ты, — говорю, — попьет аспиринчика на ночь, пропотеет. Завтра на пляже как огурчик будет.

Он горько вздохнул:

— Похоже, вряд ли она на пляж пойдет. К вечеру кашель появился, температура поднялась, чихает..

— Акклиматизация, — со знанием предмета заявил Раф. — Из завьюженного промозглого Магадана да сразу в тропики, никакой организм не выдержит. Приготовь ей глинтвейну, массаж устрой. В баньку сводить не мешало бы, веничком оприходовать. Или еще чем.. В момент поправится.

На эти изощренные издевательства Игорь никак не реагировал, а лишь машинально кивал головой, углубленный в свою печаль. Даже джинсы с футболкой аккуратно сложил на стул, а не кинул мешком, как обычно.

Раф сладко потянулся:

— Ну что, родные? Как независимый арбитр, хочу подвести промежуточные результаты соревнования. Итак.. — торжественным голосом: — Набрав завидную скорость, с уверенностью на лице и верой в окончательную победу, в отрыв ушел любитель сочных форм.

— И вставных челюстей, — добавил мгновенно оживший Лейкин.

Я кинул в него сандалетом.

— Еврейский же спортсмен явно пересидел на старте, — с укоризной продолжал Раф. — Плюс у него обозначились проблемы медицинского характера.

— Не у него, — уточнил я, — а у его манерной кобылы.

Сандалет прилетел обратно ко мне.

— И действительно ли это простуда — вопрос. Не скрывается ли за кашлем и соплями нечто большее? Токсикоз, к примеру.. В любом случае — пожелаем здоровья нам всем и всем им. То есть крепко спим до утра..

«Кровь гонит жар

От ступней к затылку.

А сердцу холодно..»

Следующие дни у нас с Валей шли по нарастающей. Ее смущение и робость постепенно таяли, как апрельский снег, ласки в тиши темных аллей становились всё интимнее.

Лейкин же ходил угрюмо-мечтательный. Покупал Лиле таблетки в аптеке, изредка выгуливал ее вдоль пляжа, укрывая от ветра. Ночевал исключительно дома.

Раф, пользуясь возможностью, наставлял Игоря:

— Посмотри на себя со стороны, Маркич. Глазами незнакомого человека. Умного, проницательного, культурного, знающего толк в искусстве. И что ему откроется? Абсолютно плоский образ. Черно-белый до отвращения, эстетически однобокий. Или юбки без всякой робости задираешь при любом подходящем случае, или головой бьешься от немеряной тоски, будто раввин на кладбище. Что скажет незнакомый человек? Правильно — никакой драматургии, никакого развития образа. Где плавные переходы, где едва заметные полутона? Ложь, скажет человек, никому неинтересная. Должен присутствовать драматизм, смешанность стилей. Следующая картина должна вытекать из предыдущей. Именно в этом заключается правда жизни. А так — картонный персонаж..

— Так получается, — сетовал Игорь. — Не могу себя перебороть.

— Ради искусства — надо. Не можно, а надо. Иначе никто тебя не вспомнит. Добавь глубины в чувствах, изменчивости в поведении, стыдливости в поступках. И тогда, возможно, станешь похожим на героя.

— Гляди, дождешься, выстругаю нунчаки поувесистее и дам тебе геройски в лоб.

— И приза не получишь. Хотя о чем это я.. Букмекеры принимают ставки на тебя в отношении один к миллиону. А я даже копейки не поставлю, бессмысленно.

— Хоть бы намекнул, что за приз такой секретный.

— Придет время, узнаете.

Зато в футбол наигрались вдоволь! Побегаешь часок с товарищами, получишь вместе с порцией очередных синяков вагон хорошего настроения — и на душе сразу легче.

Считаем дни..

На пляже нас веселила Валюшка. У нее появилась новая забота и забава — научить Рафа плавать.

Тот упирался изо всех сил. Ссылался на немощь, отвращение к воде и неспособность учиться вообще чему-либо. Но Валюшка была настойчива в своих стремлениях.

Поначалу она просто руководила им издали:

— Ой, да разве ж так плавають? У тебя руки як связаны. Ширше греби, ширше, вид себе..

Раф плескался на узкой полоске мелкой воды, позволявшей быстро обрести дно, и не обращал на нее внимание.

Тогда Валюшка решилась на плотный контакт. Улучив момент, незаметно подобралась к Рафу и грубым движением перевернула его в горизонт, пресекая попытки сопротивления. При этом бережно поддерживая снизу мускулистой рукой:

— Вот, вчись теперь. Ногами барахтай.. Да не так, випрями их и по очереди. Боже мий, ну як мертвий. Руками греби, да сильнише! Пидемо дале, тут дюже мелко. Та не бойся, не утоплю, якшо б хотила — давно б втопила.. Ну чого дерешься?

Нахлебавшись воды по собственной корявости, Раф оттолкнул Валюшку и решил встать на дно. И тут же ушел вниз с головкой.. Учительница выловила его за волосы, вытащила на берег.

— Уйди от меня, женщина! — раскричался Раф. — Дай насладиться покоем!

— Так рази я против? — обижалась Валюшка. — Да наслождуйся на здоровье..

Через час все повторялось. Хорошее было развлечение для нас с Валей. Пожалуй, что единственное. Хотя.. Теплое море, ласковое солнце, насыщенный влажной свежестью воздух, который легко можно резать на куски.. Полная беззаботность в мыслях.. Счастье всегда позади нас.

Засыпая в полном составе, подводили итоги дня.

— Соревнование начинает терять смысл, — зевал независимый арбитр. — Гарная карпатская дивчина, сверкая златозубой улыбкой, галопом несет фаворита к финишу. Вспухшие засосы на её шее уже видны зрителям первых рядов. Тогда как второй участник ковыряет в носу и даже не делает попыток оседлать кобылу. «За что деньги платили?!» — негодуют зрители.

Спортивная натура Лейкина противилась поражению:

— Судью на мыло! Подсуживает, бессовестный.. Фальстарт был!

— Всё по честному, — возражал арбитр. — У тебя полдня гандикапа было. А за гнусные инсинуации запросто могу дисквалифицировать с прилюдным опозориванием. Кстати, всем напоминаю, что время-то уходит, и вы оба рискуете оказаться в проигрыше..

— Себе хочешь приз прикарманить?

— Я вне ваших глупых инсинуаций! Ибо сосуд души моей полон чувства к любимой женщине, и там отсутствует место даже для молекулы посторонних ощущений. Вот.. Прекрасный момент для торжественного всепоглощающего хокку. Ну-ка быстренько все вместе сочинили..

«В хрупкой фарфоровой чашке

Остывает саке.

Выпью-ка махом..»

На третий день Лиля, с утра разрумяненная, наконец решилась искупаться. Добрый знак. А то уже и не верилось..

— Маркич, тебе и карты в руки, — заявил Раф. — Должна же она тебя отблагодарить за оголтелые ухаживания. Отпуску-то скоро хана. Кстати, сегодня что у нас, суббота? Мне в среду на работе быть обязательно. Пора билеты оформлять.

— На когда?

— Даю вам обоим два дня на отправление физиологических нужд, а также обретение психологического равновесия. Короче, финиш близок. Придет ли хоть кто-нибудь к нему? — волнуются трибуны.. А летим домой в понедельник.

Лейкин забастовал:

— У меня еще неделя отпуска! Хочу остаться с милой, ненаглядной моей подольше..

— За комнату один платить будешь?

— Рехнулись? И так денег в обрез. Ладно, уезжайте, а я у сестры в номере поживу. Первый этаж, без проблем. Обратно поездом уеду.

Так и решили.

Проводив дам на обед, мы устроили совещание.

— Дальше тянуть некуда, — авторитетно заявил Раф. — Пришпоривайте своих женщин. Иначе они посчитают вас хиляками и перигеями. Быка за рога — айда в койку.

— Я готов, — откликнулся Игорь. — Лиля переселилась в номер к сестре и уже пригласила на вечер в гости с гитаркой.

— Вот, слышу речи не мальчика, но мужа. Обертона в образе появились, заиграли краски.. Только, родной, прошу — пой веселые песни, грустные у тебя не получаются.

— Окуджаву можно?

— Ни в коем случае. В Москве, помнится, через пять минут соседи пришли. Думали, умер кто-то.. Исполняй ритмичное тру-ля-ля и массируй низ живота.. Так, теперь заслушаем фаворита состязания. План имеешь?

— Вынашиваю, — я тяжко вздохнул. — Есть мысли, но присутствуют и сомнения. Раф, твоя помошь понадобится.

Раф насторожился:

— В каком смысле?

Пришлось изложить план. После ужина вместо убогих па на дискотеке мы берем хохлушек под белы рученьки и деликатно так, ненавязчиво, ведем их к нам на хату.

— Зачем обоих-то? Оргию затеваешь?!

Помолчи и слушай дальше. Сидим тут полчасика, попиваем винцо с фруктами (общак, надеюсь, еще цел?), потом я аккуратно увожу Валю гулять.

— Ты ничего не путаешь? Может, наоборот?

Да погоди ты! Валя девушка скромная, стеснительная, а у нас тут только комната, через стенку хозяева храпят. А в душ, а ополоснуться? Она в такой зажатой атмосфере ни в жисть не расколется.

— В кусты поведешь? Там конечно, там и душ, и ванна из хрусталя..

Не перебивай, образина! Мы тихонько идем к ней в благоустроенный номер с качественным санузлом и счастливо уединяемся, соседка-то по номеру здесь с тобой осталась. До отбоя времени навалом, всё успеем. А завтра уже закрепим. Один тонкий нюанс — как миновать кордон охраны у дверей пансионата. Придется проявить смекалку.

— Кроме тонкого нюанса есть еще и очень толстый — я! Предлагаешь мне до ночи Валюшку тут развлекать? С ума сошел ваще?!

Да, об этом я тоже подумал. Готов пойти на известные издержки и презентовать из личных средств бутылку портвейна за ущерб психики.

— Даже и не думай! — развопился Раф. — Предупреждал тебя, не втягивай в свои амуры! За кого меня держишь?! Слов нет.. Три бутылки, и не меньше!

За три бутылки, говорю, я лучше Чивадзе приглашу. Ради такого гонорара он ее всю ночь ублажать будет.

— Две бутылки и кило винограда!

Пустой разговор. Бутыль и виноград. Что-то я расщедрился..

Лейкин проворчал что-то насчет допинга и подкупа судьи.

Раф долго теребил ухо, потом согласился, но с условием:

— За столом ты не пьешь!

— Полстаканчика, для раскрепощенности..

— Буду следить! Беги в магазин.

— А чего сейчас-то? Я думал, завтра..

— Дождешься от тебя завтра! Беги давай.. И винограду хорошего купи, крупного, сладкого. Будет кислый — лично к вам в номер Валюшку притащу!

До чего же меркантильный и эгоцентричный человек этот Раф! Только о себе думает.

— Куплю, но получишь непосредственно перед операцией.

Ну вот и договорились. Думал, будет сложнее. Сбегаю-ка скоренько за припасами, вдруг передумает..

Пока девушки ужинали, мы решили прибраться в комнате, там будто мамай прошел. Лейкин, сославшись отсутствие роли в нашем спектакле, от уборки самоустранился. Долго пшикался одеколоном, побрился до синевы, надул бицепсы. Раф заставил его стереть пятно от мороженого на майке, вынудил одеть носки.

— А то как бомж.. Не позорь людей. В своем лице ты представляешь весь наш разноплеменный интернационал! Достигнув финиша, салютуй красной ракетой в небо. Сопернику твоему доверим зеленую, чтоб различить. Ну, посидим на дорожку..

Благословив Лейкина на подвиги, мы устранили последние изьяны в обстановке. Теперь хоть королеву английскую приглашай.

Перед выходом я показал Рафу, где спрятана сумка с боевым пайком. Он продегустировал виноград, пробурчал что-то насчет обилия косточек, но остался довольным:

— Неплохо, неплохо.. А вот портвейн мог бы и подороже найти.

— Нормальный портвейн, обычный.. Ты, кстати, подумал, чем Валюшку развлекать будешь?

Раф горестно развел руками:

— Даже и не представляю. Полагаюсь на импровизацию. Анекдоты, тосты, рассказы из жизни..

— Легкий флирт, — добавил я. — Ни к чему не обязывающий..

Тут он снова принялся орать:

— Совсем очумел? Флирт с полтавской дояркой?! Атас.. Предлагаешь измарать светлое чувство? Разрушить нажитой образ? Так, всё отменяется. Забирай свой портвейн. Виноград оставь, как пеню за моральный ущерб..

Пришлось долго приносить извинения. Раф согласился, скрепя сердце и с многочисленными оговорками:

— Больше, чем на два часа, не рассчитывай.

— Ты давай приз готовь..

«Стрекоза застыла над полем.

Из сиреневых глаз

капают слезы..»

Девушки ждали возле фонтана. На Вале было одето легкое летнее платье, выгодно подчеркивавшее ее наливную как свежее яблочко фигуру. Заметив нас, она радостно помахала рукой. Стоявшая рядом колхозница выглядела неожиданно спортивно в просторной футболке, заправленной в джинсы, с натугой обтягивавшие ее широкие формы. Я толкнул локтем хмурого Рафа:

— Сделай физиономию хоть поприветливей..

На предложение заскочить к нам в гости — типа, посидеть уютненько, — девушки согласились не сразу.

— А на кой в духоте сидить-то? Он яка погода хороша, краше погуляти и на танцы сходити..

Тут Раф сказал свое веское слово:

— Валюш, там у нас вино, фрукты кой-какие. В кои-то века вместе чокнемся..

Я незаметно показал ему большой палец. Молодец, на какие жертвы идет ради друга.

Придя в комнату, мы быстро собрали экибану на столе. На вопрос, мытые ли фрукты, Раф сначала остолбенел, потом утвердительно закивал головой. Разлили вино по стаканам, выпили с удовольствием, закусив виноградом. Раф, входя в навязанную ему роль, начал травить анекдоты и первым же смеяться. По мясистому лицу Валюшки разливалась улыбка. Это хорошо, думаю, это мне на руку. Подольше задержится..

Налив по второй, я поймал напряженный взгляд товарища. Ладно уж, две капли.. Валя сидела рядом, коленка в коленку, и игриво терлась мягким открытым плечом. В предвкушении скорой близости по спине моей табуном бегали веселые мурашки и кипела кровь. Ах какая девушка, ах какие плечи и все остальное..

В какой-то момент я шепнул ей:

— Пойдем воздухом подышим.

Она нахмурилась:

— Вдвоем? А как же они?

— Пускай посидят немного в уединении..

После недолгих перешептываний мы встали и пошли на выход. Валюшка сначала тоже удивилась, но Раф попросил ее проявить чуткость и уважение к желаниям подруги. Вон сколько вина-то, и виноград неплохой, ты кушай, кушай..

На улице Валя взяла меня под локоть:

— Куда пойдем?

— К тебе, — прямо ответил я и обнял за талию.

Она смущенно улыбнулась:

— Вот какой ты неугомонный, — и крепко сжала мою руку.

У входа в пансионат сидел охранник и доедал бутерброд с чаем. На мое счастье, с закатного пляжа как раз валом валил курортный народ, и мне удалось проскочить незамеченным.

В двухместном номере было просторно и уютно. Немного постояв у окна, я сдвинул занавески и прижал Валю к себе, страстно целуя ее лицо. Она горячо дышала мне в ухо:

— Ну что ты, подожди, не спеши..

У меня в голове тикали рафовы часы, безжалостно убавляя минуты. От нахлынувшего желания подкашивались ноги, сердце внутри грохотало пожарным колоколом. Ох, как давно я ждал этого..

— А вдруг соседка придет?

— Не придет, — взволнованно шептал я, пытаясь расстегнуть платье. — Не беспокойся, я всё предусмотрел.

— Точно?

Старайся Раф, не молчи, весели хохлушку, да чтоб надолго тебя хватило..

— Погоди, порвешь, я сама..

Шелест падающего на пол платья, торопливые звуки в немой тишине.. Возбужденные до предела, мы падаем на кровать.. Мои губы ласкают ее дрожащее тело.. Сейчас, еще мгновение, и последние преграды рухнут под натиском страсти..

Неожиданно сзади раздался звук открываемой двери. О господи.. Внутри меня что-то оборвалось, по спине рекой покатился ледяной пот.. Я с ужасом оглянулся. В комнату бодрой походкой вошла какая-то рыжая кудрявая тетка. Заметив нас в самом откровенном виде, она всплеснула руками:

— Это что за новости?

Валя резко оттолкнула меня и, схватив одежду, бросилась в ванную. От неожиданности я окаменел и только глупо смотрел на тетку.

— Прикройся, любовничек..

Тут ко мне вернулась речь:

— Вы кто такая?

Тетка надменно сложила руки на груди:

— Я здесь живу вообще-то, согласно путевке. А вы кто такой, молодой человек?

Бред, полный бред.. Получается, что Валюшка.. Вот это номер..

Я торопливо стал одеваться. Тем временем тетка продолжала гнать волну:

— Надо же, а я-то считала Валю скромной благоразумной девушкой. Ну надо же.. Мужиков водит.. Небось и раньше водила. А вдруг это ворюга, а вдруг он по сумкам шарить вздумает? Ну-ка, проверю, и дежурную позову..

Моим желанием было пулей выскочить в коридор. Но без Вали это выглядело бы совсем некрасиво. Я стал уговаривать тетку:

— Вы, пожалуйста, успокойтесь, никакой я не ворюга. Вот, даже паспорт с собой.. И Валю вы напрасно обвиняете, она очень хорошая девушка, и я сюда в первый раз пришел, просто так вышло неудачно..

Рыжая, перестав гневаться, покачала головой с усмешкой:

— Эх, молодежь.. Хоть бы дверь на ключ закрыли.. Собственно, — она полезла к себе в тумбочку, взяла косметичку, — я на секунду только заскочила, подкраситься к танцам. Сейчас уйду. Можете дальше миловаться.

Ага, думаю, после такого стресса. Тело обмякло, как спущенный воздушный шарик, дыхание парализовано, сердце через раз бьется. Самое то для любви.

Дверь за теткой захлопнулась. Я стою посреди комнаты, идиот идиотом. Надо же было так опростоволоситься.. И с какой стати я решил, что хохлушки в одном номере живут? Ведь никогда в разговоре это не проскакивало. Обратное, правда, тоже..

Валя вышла из ванной в халате. Раскрасневшаяся, то ли от возбуждения, то ли от злости. Агрессивно уставив руки в бока, она с неприкрытым раздражением заявила:

— Кацап ты кацап! Дубина стоеросовая! — и строго добавила: — Иди на улицу. Я сейчас переоденусь и спущусь.

Мелькнула дурацкая мысль — как же ей идет быть сердитой! Брови властно сомкнуты, из серых глаз молнии летят, нервно подрагивающий носик — ну хоть в кино снимай итальянском. Я невольно залюбовался, но быстро опомнился и с виноватой улыбкой скользнул из номера.

Спустившись, сел на скамейку возле клумбы и стал ждать. Мимо по направлению к танцплощадке шли загоревшие курортники. Издалека приветливо махнул рукой Хан. Величественный Чивадзе вел под локоть пышную блондинку, игнорируя окружающих. Где-то на горизонте мелькнула, похоже, лейкинская сестра. Все радостные, веселые. Жизнь продолжается.

Валя села рядом. А мне и сказать-то нечего.. Только и остается, что смиренно молчать, понурив голову.

Внезапно она откинулась назад и захохотала. Глядя на нее, я тоже засмеялся. Потом спросил:

— А чего, собственно, тут смешного?

Отдышавшись, Валя ответила:

— Да так.. Дураки мы с тобой. Я, говорит, всё предусмотрел.. — передразнила она меня и вздохнула: — Ну да ладно, не судьба, видать.

— Почему же не судьба? — как-то обреченно возразил я. — Будет еще день.

Валя хмуро покачала головой:

— Не будет.. — и с интересом спросила: — Значит, это ты всё организовал?

— Ага..

Тут она снова захохотала:

— А Валюшка-то небось считает, что это Раф придумал, чтобы с ней вдвоем остаться!

Блин, про Рафа-то я и забыл! Получается, зря я гостинцы ему покупал. Любопытно, как там дела складываются..

— Пойдем лучше к морю.

И мы пошли на пляж. Солнце уже почти село, и лишь серебристо-багровая струйка от его краешка катилась к нам через волны. Под ногами мягко хрумкала галька, отдавая накопленное за день тепло. По другую сторону сквозь отсвет заката пытались выбраться на небо мерцающие молодые звездочки. У них получится, обязательно получится..

Потом мы бродили по пустым аллеям. Где-то за деревьями грохотала музыка и сверкали огни, а мы срывали листочки с кустов и щекотали шеи друг другу. Найдя тихую укромную лавочку, обнимались и целовались. Кажется, в последний раз.

— Эх, кацап ты кацап..

По возвращении домой передо мной открылась страшная картина. На скомканной кровати среди раздавленных гроздьев винограда спал вдребезги пьяный Раф. Стол, раньше вроде стоявший симметрично, был сдвинут в угол. Моя постель возле окна тоже была изрядно помята. Две пустые бутылки стояли на столе, еще две, не менее пустые, валялись посреди комнаты. Бардак неописуемый.

Что здесь произошло?

Голова Рафа приподнялась, на меня уставились мутные глаза:

— Ты?

И застонал.

Я лег на кровать, закинув назад руки:

— Излагай, умище ты наш. В войну, что ли, играли? И откуда здесь столько посуды?

Взъерошенный, опухший лицом, Раф сел, прислонившись к стене, подложил подушки под спину и начал свой рассказ.

— Ну ты меня втянул в авантюру. Похлеще джубги.. Значит, засек я время, отсчитал два часа, думаю, помогу товарищу, так и быть. Травлю анекдоты и небылицы всякие о рокерах знакомых и прочем, даже язык заболел.. Наливаю себе стаканчик, Валюшке тоже. Она с чего-то счастливая такая, рожи благостные корчит. И когда пьет, прямо вся морщится. Я спрашиваю — чего морщишься-то, не нравится? Отвечает, мол, нравится, даже очень. Потому что второй раз в жизни спиртное употребляет, первый раз шампанского пробовала на свадьбе у брата. Я сразу напрягся, давай-ка, говорю, закусывай как следует. Вот фрукты, вот хлебушка остаток имеется. Да ну, отвечает, так вкуснее. И садится вдруг рядом на кровать. А в глазах огонек озорной.. Не понравилась мне такая диспозиция. Отодвигаюсь и между нами виноград положил, аж две грозди, какое-никакое — а препятствие. Только не остановило это Валюшку.. Схватила меня за руку, говорит, якой вумный мужчина, в гости пригласил, чужих отослал подальше, вином для затравки угостил — дюже вумный! И тянет меня к себе. Я сопротивляюсь, отталкиваю, так она за шею меня схватила и опрокинула. На виноград! Пришлось приемчиком болевым освободиться.. Ужас..

В комнате кисло пахло портвейном.

— Откуда еще-то два пузыря взялись?

— Энзэ общаковское, давно хранил. Один я выставил сразу, как она лакать без устали начала. Другой потом уже, без нее.. Нет, ну ты представляешь? Удумала фантазию, будто это я организатор.

— Так и ушла после приемчика?

— Куда там.. Я встаю, твердо и решительно, так она за карман меня схватила задний. Вырвала с мясом. Вот, полюбуйся, — Раф приподнял бедро. — Фирменный вранглер испортила.. Я аж стол чуть не опрокинул. Кинулся к окну, думаю, на помощь звать пора. А доярка эта встала и прёт на меня всей массой. Что делать?

— Сдаться!

Раф вмиг протрезвел и посмотрел на меня стальным взглядом:

— Ты что говоришь?! Кто она такая рядом с моей любимой женщиной?! И вообще, офигеть.. Я на всякий случай Кантом прикрылся и категорически ей заявляю — совсем очумела? Это не я, это наоборот, дружок мой подстроил, чтоб со своей сисястой лямур закрутить в полный рост. Тут Валюшка погрустнела — пьяненькая ведь, — и на выход пошла, чуть не плача. Я глянул — времени-то мало прошло. Не подводить же товарища, там у них, небось, самый катарсис разворачивается. Да и жалко дивчину стало. Догнал ее у двери, утешать начал, посадил обратно на кровать. Вином решил не угощать, хватит. Она разревелась, бормочет, вот какой я паскуда, а таким приятным казался. Первый раз в подобной ситуации — баба вянет от любви, а я рядом минуты считаю. Наконец, смотрю — вышло время! Вытер ей слезы лейкинской наволочкой и тихонько к выходу подтолкнул. Потом от нервов вытащил пузырь заветный, а дальше и не помню.. Ночь уже, что ли?

— Первый час.

— Ну и вечерок.. — Раф потряс головой и закурил. — Ты-то как? Надеюсь, сполна и пафосно? Хватило времени?

Тягостно вздохнув, я в общих чертах описал свое грустное приключение.

Шок — другого слова, чтобы описать состояние Рафа, подобрать не могу.

— Это что же получается, — зловеще зашептал он, — это, значит, все мои страдания и муки напрасными были? Выходит, зря я тут выкобенивался? И джинсы рвал тоже зря? Играл в химеры?!

— Кто же знал, что они в разных номерах живут..

От возмущения Раф кинул в меня раздавленным виноградом:

— Придурок! Элементарные вещи не продумал! Ромео хренов!

Затем, чуть успокоившись, продолжил:

— За причиненный моральный ущерб завтра весь день кормишь меня дынями.

— Может, портвейну выпьешь?

— Даже не упоминай.. — Раф махнул рукой и уныло посмотрел на меня: — Чего ж тебе не везет-то так? Сначала в Джубге, теперь тут. Сглазил, видать, кто-то. Сходи, свечку поставь..

Мы убрались в комнате, расстелились и легли. Не спалось. У обоих бешеной каруселью мелькали в мозгу события этого вечера, правда, в разных плоскостях.

— Надеюсь, хоть Маркич порадует.

— У него-то вроде никаких препятствий не ожидается.

— Сплюнь. Хотя кому я говорю..

За окном в кустах жасмина тренькал сверчок, зазывая самку.

— А ведь прав был я, — Раф приподнял голову, — насчет инверсии наслаждения. Такое внутри самоочищение наблюдается.

— Ты про апогей в перигее?

— Ну да. Можно сказать — совершил нравственный подвиг.

— Запиши в тетрадку, любимой женщине расскажешь.

— Не поверит ни в жизнь. Когда-нибудь потом, в лучшие времена.. Хватит болтовни, давай спать..

И, позёвывая, добавил:

— Два идиота..

«Два идиота беседуют в темноте,

Души распахнуты, но пусты.

О Фудзияме — ни слова..»

Утром я проснулся от того, что замерз. В распахнутое окно с улицы тянуло холодной осенней свежестью. Солнышко не проглядывалось, небо заволокли косматые, будто рваные руками облака. Укутавшись в одеяло, я полежал так с четверть часа, потом поставил чайник и нарезал хлеб. Вскоре поднялся Раф.

— Не приходил еще наш счастливчик? С финишной ленточкой в потных ладошках?

— Не до нас ему.. Купается в море любви. Гад такой.

Мы намазали бутерброды и позавтракали без всякого аппетита. Перспективы прощального дня в свете отсутствия погоды рисовались невеселые. Да и вообще, муторно как-то на душе. Чем бы себя занять? Пляж — не в мазу, гулять осточертело. Даже футбол надоел.

Раф тоже выглядел сумрачно:

— К хохлушкам-то пойдешь?

— Не знаю. Надо, конечно, напоследок пообщаться, а то нехорошо. Ты со мной?

— Еще чего!

— Валюшки боишься?

— Типа того.. Невдобняк..

В коридоре стукнула дверь и через секунду нам явился Лейкин. Что-то непохож он на победителя.. Лицо недоброе, в глазах растерянность.

— Все сволочи! — с порога заявил он.

И ты, Брут? Тебе-то что помешало?

— Маркич, присядь, кусни хлеба с сырком и спокойно все объясни. Только факты, сухие конкретные факты.

Рассказ Игоря потряс нас до глубины души.

— Лиля — прелесть! — начал он вдохновенно. — Мы сидели при свечах. На столе — бутылка грузинского вина, распахнутая коробка конфет. Сестра исчезла, в комнате только я, Лиля и моя любовь..

Чуть не расплакался, бедняга.

— Факты давай, без слюней. Что нарушило идиллию? — наседал Раф. — Грабители ворвались? Сверху затопило? Пожар от свечки?

— Дурак ты.. В ней столько нежности, столько тепла.. Ее губы, ее плечи.. Короче, мы легли в постель..

— О господи, наконец-то.. Тело не подчинилось? Ты ж ему властелин.

Лейкин, грустно вздохнув, замолчал и уставился немигающим взглядом в пол. Мы напряженно ждали.

Через минуту он поднял голову, просветлел лицом и сжал кулаки:

— Ну и козёл же я!

— Не переживай, не ты один.

Короче, после предварительных ласок Игорь, трепеща от страсти, решил приступить к делу. Естественно, Лиля, как всякая порядочная девушка, из приличия стала ломаться и скромничать. Проходили, знаем.. Если б не хотела, не приглашала бы на интимное рандеву. Да и непохожа она на заклятую динамистку. Сибирячки — женщины тертые, в действиях своих последовательные.. Так вот — купился Игорь на все эти её вялые «не надо, ну что ты..»! Попросил прощения за грубость, обмяк, приник к нежному плечику, стал читать стихи. Она под эту музыку и заснула. Бедняга поворочался, да и тоже захрапел рядом.

— Маркич, ты ли это?!

Возбужденный Игорь продолжал сжимать кулаки:

— Проснулся я рано, в туалет захотел. Заодно принес горячего кофе из столовой. Цветочков нарвал с клумбы, украсил стол. Тут и Лиля пробудилась. Смотрит на меня, смотрит на цветы.. И как заржёт, зараза!

— Нежный ангел..

И принялась она стыдить Лейкина, что не мужчина, мол, и что в женщинах ни черта не понимает. Мало того, на шум зашла сестра, так Лилька ей все рассказала и высмеяла Игоря еще раз. Так и ушел, опозоренный.

Раф закурил, сосредоточенно пуская кольца дыма к потолку и переводя взгляд с Лейкина на меня:

— Вас двоих в музее выставлять надо. За деньги. Народу придет — уйма.

Подождав, добавил:

— Да, Маркич, огорчил ты деваху. Стыдобища.. С твоим опытом, с набитой за годы сноровкой — и так осрамотиться. Говорили ведь — опомнись, вернись в образ. Плюнь на эту мечтательную чепуху.. — он загасил бычок в банку. — Короче, накрылось ваше соревнование. Занавес, опустевшие трибуны.. Зато открылось другое — по идиотизму. Здесь ты вне конкуренции. Торжественно и под фанфары вручаем тебе виртуальную золотую медаль. Извини, на этот случай приза я не заготовил.

Лейкин оживился, тыкая в меня пальцем:

— Значит, тоже облом? А как же разработанный план? Сорвалось?

— Опустим подробности.. — я от досады махнул рукой.

Вот такой веселый пейзаж.

Раф встал и вылил остатки чая в раковину:

— Что ж, пора подводить итоги. Неделя отдыха в сочинских краях, несмотря на их кажущуюся привлекательность, вышла у вас горькой и многострадальной. Эффект нулевой, даже отрицательный. С тем и уезжаем.

— Почему же, — возразил Лейкин, — я здесь еще потусуюсь. Гадом буду, расколю Лилю. Такая прелесть..

— Давай-давай, стихи-букетики.. Даже не надейся! Отныне ты для нее посмешище. Жалкий и ничтожный пигмей. Герой анекдотов. Таким не дают, таких держат на коротком поводке рядом для комфорта. Согласен на эту роль? Вижу, что нет. А поскольку пресловутая интеллигентность не позволит тебе быстренько закрутит на глазах у Лильки плодотворный лямур с другой девушкой, то вот мой совет — сваливай в Москву. Чем раньше, тем лучше. Здесь для вас плохая карма.

— Расколю, гадом буду..

— Будешь, еще каким..

За окном стал накрапывать дождик.

— Раф, я пойду. Нехорошо так, надо попрощаться. Ты со мной?

Он вздохнул:

— Ну, пошли.

Хохлушки в теплых кофтах сидели на скамейке под навесом у входа в пансионат и лузгали семечки. Заметив нас, дружно прыснули от смеха. Молодцы, вот так и надо. Жизнь ведь по всякому протекает, надо относиться к ней легко и с улыбкой.

— Ми вже зачекалися, куды, думаем, подилися наши кавалеры? Дощу спугались чи нас? А мы дивчата незлопамятние.

Валя пододвинулась, освобождая для меня место:

— Соседка интересовалась, долго мы еще в номере были. Так смеялась.. Пошлите к морю, там хорошо сейчас.

Раф на Валюшку старался не смотреть. А она шла рядом и щебетала — про погоду, про танцы вечером и прочую ерунду.

На пляже, уместившись под забытый широкий зонт, мы смотрели, как капли дождя сыплют на спокойную волну.

— Завтра уезжаем мы, — сказал я Вале. — На работу пора.

Она грустно посмотрела на меня и взяла под руку:

— Это плохо. А может, хорошо. Купаться холодно становится, делать нечего. Будем телевизор в холле смотреть.

— И с парнями знакомиться..

— Да ну, — она прижалась поближе. — Тоже скоро домой, через три дня.

Потом, когда дождь кончился и сквозь облака замелькало солнце, мы гуляли по курортному городку, ели мороженое и чебуреки. Вскоре Раф откололся, сославшись на обострение кишок. Мужественно пожал Валюшке руку и исчез. Полтавская доярка, опечалившись, недолго еще с нами побыла и тоже испарилась.

Незаметно протекло время, вот и сумерки наступают.

— Пойдешь на танцы? — спросил я.

— Да нет, и так закоченела что-то. Проводи меня.

Мы, обнявшись, постояли у входа. Мимо шли люди, а мы стояли.

— Просто запомним друг друга..

Действительно, зябко на улице. Я сначала двинул по направлению к дороге, домой. Но остановился. Забыл с морем попрощаться.

Пустынный пляж едва освещался тусклыми железнодорожными фонарями. Языки волн лизали гальку. Я выбрал плоский камешек и пульнул им к горизонту. Проскакав метров десять, он булькнул и утонул.

Вот и всё. Пора домой.

На выходе я заметил неподалеку расплывчатую женскую фигуру в купальнике. Неужели кому-то нравится плавать по такому холоду?

Неожиданно фигура приблизилась ко мне.

— Привет!

О господи.. Наташа..

— Привет. Вот это встреча..

— И не говори! Узнала тебя по светлым штанам. Почему один?

— Такая жизнь, — с грустной улыбкой ответил я. — А где твоя подруга?

— С кадром гуляет.

— Отчего ж ты без кадра?

— Такая жизнь.

Она резко откинула голову, замотала густые длинные волосы резинкой.

— Пошли купаться!

— Холодно же.. И без плавок я.

— Так даже интересней!

— Соблазняешь?

— Я тебя умоляю! — звонко засмеялась она. — Тогда постереги одежду. Я мигом.

Ее гибкое тело исчезло в темной воде.

Как во сне..

Вскоре Наташа вышла на берег.

— Прямо, русалка. Я беспокоился.

— Ну и зря, — она распустила волосы, каштановым облаком упавшие на плечи. — Чемпионкой города была в юности.

— Далеко отсюда город?

— Мурманск, дальше некуда. Отвернись, я переоденусь.

Черным покрывалом накрыла море южная ночь. Лишь огоньки кораблей мерцали вдалеке.

— Я готова!

— К чему?

— Чтобы ты меня проводил.

— Неужели это случится?

— Сто лет ждала. Пойдем быстрее. Через полтора часа — поезд.

Таксист согласился ехать за рубль.

По перрону спешили люди с чемоданами.

— Здорово отдохнули, правда?

— Наверно, да.. Жаль, что не вместе.

— Поцелуй меня на прощанье.

— Ни за что. Мечту нельзя целовать, она бестелесна.

— Тогда закрой глаза.

Я ощутил ее влажное дыхание на своей щеке.

Когда открыл глаза, мимо меня с лязгом проносился последний вагон.

Мои товарищи уже спали. Юркнув под одеяло, я долго смотрел в потолок, ни о чем не думая, пока не провалился в бездонное забытье..

«Спрячься под моей рукой, канарейка,

От злого дождя и молний.

Теплый комочек счастья..»

Утром Раф, укладывая рюкзак, показал на Лейкина:

— Будить будем?

— А смысл? Пускай сны досматривает. Потом в Москве про них расскажет.

Тут я вспомнил:

— Родной, колись, какой приз-то был?

В ответ Раф ухмыльнулся:

— Шикарный приз, весомый, — он взял в руку том Канта. — С автографом единственного, судя по склееным страницам, читателя данного экземпляра. — И, вздохнув, добавил: — Так и быть, оставлю его Маркичу. Вдруг таки завоюет..

Мы ехали на автобусе вдоль моря. Из-за гор поднималось солнце, согревая море лучами.

В аэропорту, зарегистрировавшись, прошлись по ларькам в поисках пищи — позавтракать-то не успели. Везде какая-то ерунда продавалась. Решили разориться и купить по куску вареной курицы с булочкой. Расплачиваясь, Раф причитал:

— С ума сойти, цены термоядерные. Крылышко заветреное как у нас цыпленок. С ума сойти..

В самолете устроились возле иллюминатора. Вокруг хлопотали техники со стремянками, бензовоз неповоротливым жуком кружил по летному полю. Наконец, прозвучала команда пристегнуть ремни. Мятая лицом стюардесса в накрахмаленной форме показала алгоритм действий со спасжилетом. Мягкий толчок, лезгинка бетонных стыков — и мы оторвались от земли.

Поковырявшись спичкой в зубах, Раф истребовал у стюардессы стакан минералки, прополоскал рот и нехотя заговорил:

— Даже не знаю, какую оценку поставить этому отпуску. Лично для меня он прошел, скажем так, успешно. Но суммарный итог для всей компании удручает. Если вычесть случайный успех Маркича в джубге, то ваще круглый ноль получается. Ты-то что думаешь? — он повернулся ко мне.

— Мы ставили разные цели. Твоя могла не сбыться только в силу форсмажорных обстоятельств. Я жаждал общения с женским полом и, исключив физиологию, сполна его получил. Лейкин — а что Лейкин? — его итог еще не подведен. Вдруг обломится что-нить прекрасное.. По любому, вспоминать этот отдых мы будем долго. Из одних женских имен можно целую поэму сплести. Лена, Лика, Соня, Лиля, Валя..

— Валюшку забыл, — поправил меня Раф.

— Еще есть прекрасное имя — Наташа..

В иллюминаторе море сменилось горным пейзажем. Вскоре пошли равнины, иссеченные разноцветными полями.

— Когда Лейкин вернется, надо будет посидеть да повспоминать за столом с водкой. Коле Соколову рассказать, если он в Москве будет.

Под мерный гул двигателей мной овладела зевота, а вскоре и дрёма подобралась. Хорошо засыпается в самолете..

— Гляди, гляди! — Раф толкнул меня плечом.

Где-то на горизонте среди бескрайних русских хлебов и лесов вдруг обозначилась пологая гора, медленно уходившая в облака и сливавшаяся с ними заснеженной вершиной.

— Фудзияма..