Как я был секретарем общества трезвости

— Грохнут его, — сказал Женька, решительно закрывая газету.

— Кого? — не понял я.

— Да Мойшу..

— Какого Мойшу?

— Горбачева, какого ж еще..

— Он же вроде русский. Михаил Сергеевич.

Вскинув брови, Женька с чувством выпалил:

— Какому русскому человеку придет в голову отлучить великий советский народ от водки? Еврюга он..

У Женьки все нехорошие, с его точки зрения, люди автоматически зачисляются в многоликое семейство еврюг. Во главе которого стоит председатель месткома Месропян, который год отказывающийся включать моего коллегу в льготную очередь на квартиру.

— На вот, ознакомься, — Женька протянул мне газету. — Подарочек ко дню Победы.

Я вяло отмахнулся:

— Словами скажи.

Мой товарищ протер очки. Затем, нахмурившись, продолжил:

— Беспредел замышляют по стране. Террор. Водку сократить до минимума, бормотуху запретить наглухо. Продавать спиртное с двух часов и только в спецмагазинах. Поймали датым — сразу в милицию. На работе — под увольнение.

— Чушь какая-то.. А взамен-то что?

— Взамен, — хохотнул Женька, — расширять сеть библиотек и снимать безалкогольные фильмы. А также увеличить производство кваса.. Кроме того, — добавил он, — организовать на каждом предприятиии общество трезвости.

— Это что такое? — удивился я.

— Это когда люди собираются, чтобы не пить. Сидеть, разговаривать и не пить. Причем добровольно.

Абсурд. Не может такого быть.

Мотнул головой:

— Вряд ли.. Пошумят, да утихнут. Не враги же они себе там наверху. Как же так? Неразумно.. Общества какие-то.. Где они в стране столько непьющих возьмут?

Лицо Женьки стало серьезным.

— Чую — неспроста это всё. — От возбуждения он даже встал. — Слишком рьяно взялись.

— Посмотрим..

К упорным алкоголикам я отношусь брезгливо. К суровым трезвенникам — с глубоким подозрением. Есть в них какая-то сомнительная вычурность, непреходящее ощущение фальши.. На шкале между этими двумя крайностями мы с коллегой где-то посередине болтаемся. Вот и сегодня наметили сухеньким вечерок на службе скрасить. Расслабимся, заодно перед праздником здоровье укрепим. Даже врачи рекомендуют. А в нашей стране к ним прислушиваются.

Так что — ерунда это всё и фантастика.

Однако вектор развития страны постепенно начал меняться.

На первых порах это вызывало лишь смех.

— А ты говорил, что мало у нас трезвенников, — тряс газетой Женька. — Вон сколько повылезало! Решения партии и правительства — поддерживаем, алкогольную гопоту — к ногтю! И подписи — заводами, фабриками! Умора..

Из популярных фильмов принялись с нездоровым азартом вырезать эпизоды про выпивку. От чего ясные сюжетные линии размывались, а то и вообще переставали быть понятными, скатываясь в сюрреализм.

— Мимино с Фрунзиком теперь непьющие! И с какого, спрашивается, перепугу они так зажигают в ресторане? Обкурились, что ли?!

Из стоявшего на подоконнике радио слащавый голос выводил рулады про чай.

По телевизору строгие доктора вдруг наперебой заговорили о пользе кисломолочных продуктов на фоне обжигаюших воображение плакатов с трухлявой печенью человека, кефиру предпочитающего рюмку по выходным. Откуда-то повылезали бледнощёкие пропагандисты культурного застолья, типа — бутылка «Цинандали» на десятерых под кастрюлю мяса. Впрочем, их быстро заклеймили как оголтелых пьяниц и ренегатов.

Замелькали сообщения об облавах на бытовых самогонщиков. Демонстрировались груды сверкавшего хромом и никелем конфискованного оборудования. Ладно на продажу, но даже из личного пользования — зачем? Всё лучше, чем бормотуха.

Кстати, о вине. К лету оно полностью исчезло с прилавков торговых точек нашего поселка. Только с двух часов, как водка, и только в специально выделенном магазине, что напротив бани.

Разумеется, туда сразу переместился эпицентр общественной жизни.

Субботним летним днем решил купить бутылку рислинга домой. По жаре из холодильничка — самое оно.

Приближаюсь к магазину. На часах без четверти два. У входа гудит синюшная толпа. Ни намёка на очередь, правит исключительно грубая сила.

Рядом со мной нарисовался бывший одноклассник Вова Русаков, за сухой арийский профиль носящий прозвище «Ганс».

— Тут Шурчик где-то должен стоять, — громко информирует он, — попробуй высмотреть.

Куда там.. Если только с вертолета..

Вот продавщица тетя Юля, мелькнув в дверях, резким движением откидывает запор и стремительно бежит за прилавок. Следом врывается озверевшая от ожидания — с двенадцати стоим! — многоголовая биомасса жаждущих выпить трудящихся, мгновенно заполнив собой тесное помещение, предусмотрительно обитое изнутри листовым железом. Все не уместились, лишние поджимают с улицы.

Мы припали к забранному стальной решеткой узкому окошку, тщетно пытаясь высмотреть Шурчика Томина, тоже моего одноклассника.

Кто-то орет рядом:

— Три, три бери! Нет, четыре!

И сует деньги в разбитое окно сквозь решетку.

Наконец, проявился Шурчик. Расплющив похмельное лицо о стекло, требует сообщить ассортимент заказа и осуществить предоплату.

Ганс лихорадочно пересчитывает мятые трояки:

— Добавишь рублишко?

Надо помочь товарищам..

— Ты сколько покупаешь?

— Бутылочку.

Ганс с изумлением смотрит на меня:

— Одну?! Бери с запасом, пригодится.

Из дверей, словно из мясорубки, выдавливаются мятые счастливцы. Их тут же окружают собутыльники. Идет шумный делёж сокровищ.

Шурчика всё нет. Видать, никак к прилавку не пробьется.

Двадцать минут, полчаса.. Пронесся тревожный слух — водка кончается! Снова крики в окно. На пальцах показывают изменение концепций.

А вот и Шурчик. Воротник рубашки надорван, пуговиц не хватает. Зато на лице вдохновенная улыбка:

— Хватило! И даже на пиво!

Мне выдаются три пузыря дешевого портвейна. А вроде рислинга заказывал..

Неподалеку разворачивается трагедия. Кто-то неловкий, уронив на асфальт сумку, разбил общественное добро. Онемевшие от такого злодейства соратники тащат рыдающего преступника разбираться за угол.

— Пошли по маленькой, — Шурчит ведет нас с Гансом в баню. — Отпразднуем покупку.

Домой возвращаюсь поздно вечером. Голова трещит от портвейна с пивом. Еле ключом в замок попадаю.

И кому теперь стало лучше, товарищ Мойша?!

В жестокое разочарование вылился отдых на адлерском побережье. Сунулись с друзьями в один магазин, в другой — не продают теперь здесь спиртное! А где?

— В Хосту все ездят, — подсказал хмурый мужик.

Целый час тащились на автобусе. Вышли — и обомлели: очередь с километр. Солнце нещадно палит. А что делать? Стоим..

Разговоры у народа только на одну тему.

— В Сочи быстрее было сгонять..

— Там, говорят, две точки осталось. И у таксистов..

— За четвертной, оборзели..

— В ресторанах только сто грамм дают на рыло..

— Виноградники по всему побережью вырубают. Частников прижали..

Наконец, часа через три, успев изрядно загореть, мы проникли внутрь. На руки выдавалась бутылка водки и пузырь вина. Любого, но один. Юг, море, жара — зачем нам водка-то? На просьбу заменить был дан жесткий ответ:

— Не хочешь, не бери. Вон сколько страждущих..

Ладно, хоть пива попьем. Там вдоль берега десятки автоматов гвардейским строем всегда стояли. Подходим — нету! Оставили четыре штуки на весь многотысячный контингент отдыхающих. Естественно, возле каждого идет бой за кружки.

Ходим мрачные. И море не в радость. Даже девушку нечем угостить — вот какое безобразие!

Так и не отдохнул толком..

Вскоре государственные запасы спиртного начали истощаться.

Страна ушла в подполье.

Первым из магазинов исчез сахар. За ним — варенья, джемы и соки, в том числе томатный. В дело шел любой продукт, из которого можно было при смекалке выгнать хоть молекулу спирта.

Непритязательные синяки-алкоголики сметали в аптеках копеечные пузырьки. Выпивали их тут же, едва выйдя за порог. И, розовея лицом, бежали к ближайшей парфюмерной точке догоняться лосьоном.

От людей на улице пахло весенней свежестью.

Вскоре я решил сменить работу и перевестись в соседнюю контору. На прощальной вечеринке мы с Женькой, заперев двери и зашторив окно, побаловали себя бутылкой алжирской бурды темно-фиолетового цвета, купленной накануне в адских муках.

Мой товарищ неистовствовал:

— Представляешь, один наш электрик задумал жениться. Так ему руководство предложило устроить безалкогольную свадьбу! В целях пропаганды, так сказать. А главное — квартиру за это без очереди пообещало!

— А он?

— Сказал, подумает. Я мухой к Месропяну прибежал. Кричу — согласен! Завтра же ради такого случая разведусь!

— А он?

— Еврюга! — У Женьки аж очки запотели от нервов. — Говорит — для отчетности нужен молодой примерный комсомолец. Без отягчающих обстоятельств, вроде детей. А их у тебя, говорит, двое. Плюс действующая жена. Этак мы квартир не напасемся, все захотят.

Слышал я про такие свадьбы.. Похожая история была у знакомого летчика. С подругой нерасписанными ютились то у него в общаге, то у ее родителей в однокомнатной хрущобе. Подруга немножко забеременела, срочно стали готовить торжество. И тут как раз разнарядка пришла в контору сверху: галочку надо поставить в списке безакогольных мероприятий. Командир отряда смекнул — женится, пропишется, родит, все равно придется в очередь на жилплощадь ставить. Вот и предложил — вечерок помучаетесь, зато всем хорошо будет: нам галочка, тебе квартира.

Сняли кафе. Пригласили руководство. В том числе районное, для демонстрации оглушительных успехов на ниве трезвости.

Столы ломились от закуски, спасибо месткому. Между тарелок высились небоскребы лимонада и минеральной воды. Напротив молодых, подвязанная яркой ленточкой, величественно стояла трехлитровая банка томатного сока.

В углу топтались злые официанты.

Надо было видеть лица гостей.. Приветливые и радостные в предвкушении дармовой легальной выпивки, они кисло вытягивались при виде столь унылого пейзажа.

Роль тамады исполнял командир. Призвав наполнить рюмки, он произнес зажигательный тост. В котором особо подчеркнул неординарность текущего события. Смена образа жизни и мышления, так сказать. В коммунизм — по трезвяни! Горько!

Горько..

Кто-то, по привычке залпом опрокинув фужер минералки, подавился пузырьками и теперь не мог откашляться.. Кто-то мрачно цедил сок, сдавливая от злости рюмку в кулаке .. Родственник из Житомира в отчаянии пробовал по капле из всех бутылок в поисках чуда.

Молодые усиленно изображали радость. Во время их короткого поцелуя было слышно, как шипит на столах «Боржоми».

Закусывали мало. А с чего? Так, салатика ложечку.. К селёдке и грибам никто не притрагивался.

Второй тост, третий. Совершенно похоронная атмосфера.

Даже руководители из района, поначалу лицемерно веселые, быстро почувствовали абсурд происходящего и теперь сидели притихшие, хмуря брови.

Тут браток жениха азартно предложил:

— Курящие! Будьте добры, пройдемте в туалетную комнату.

Слава богу, курить еще никто не запретил.

Большинство мужчин потянулись к туалету.

Минут через десять стали возвращаться — совсем другими людьми. Смеются, анекдоты рассказывают. А главное — селедку с грибочками, да под картошечку! Да сочком запить!

Жены смотрят на них с недоумением. Некурящие о чем-то шушукаются. И тоже — бочком-бочком облегчаться направились.

Пошла циркуляция гостей от стола к туалету. У дверей которого, сменяя друг друга, дежурили дружки жениха. Внутри колыхалась нескончаемая, словно в мавзолей, очередь к дальней кабинке, где под швабрами и тряпками были искусно спрятаны залежи банок с отменным первачем, заботливо приготовленным родителями невесты. Неделю гнали, в обстановке строжайшей секретности. Рядом на краю подоконника для удобства располагался набор рюмок и соленый огурец на газетке.

Едва к туалету подходил кто-то из начальства, дежурный стучал в дверь условным кодом. Находившиеся внутри тут же вываливали из штанов свое хозяйство и, будто мухи, облепляли унитазы для конспирации. Некоторые из тех, кто сюда заходил уже в десятый раз, забывали на выходе застегнуться. Дежурный вежливо указывал им на непорядок. К чему нарушать торжественность обстановки?

Через пару часов откуда-то послышались песни. Нетвердые голоса выводили то украинские, то русские мелодии.

Женщины начали ломиться в мужской туалет.

Пара конфликтов на выходе. Кто-то просится по-настоящему, но там нет места.

Двое за столом отрубились физиономиями в тарелки.

Командир давно всё понял. Сидит насупленный. Пошептался с женихом. Жених сделал знак дежурному. Тот впустил командира, шепотом объявив:

— Штрафную! И без очереди!

В результате напились все. Включая районных товарищей. Но приличия и условности были соблюдены. На столах ни грамма. Так что — ставим жирную галку в списке безалкогольных мероприятий.

Кстати, квартиру летчику дали лишь через два года. Еврюги..

Я постарался утешить Женьку:

— Фиг с ними. Пускай потешатся. Жизнь всё расставит по местам, как положено. Воздастся, короче.

А что еще я мог сказать?

На новом месте службы жизнь кипела. Все-таки легендарная авиакомпания, кругом заслуженные люди.

Рядом со мной топтал клавиши Коля Шевченко. Классический хохол, характером добродушный, на язык едкий. Исполнительный, как и положено действующему прапорщику ВВС. Не имеющий специального образования, исключительно за счет природной сообразительности, Коля постигал глубины алгоритмирования и кодирования. Кстати, весьма успешно.

Одновременно в контору пришла иностранная техника. Отодвинув документацию на непонятном языке, усидчивый Коля за три месяца сумел на коленке сварганить систему принятия многочисленных зачетов у летчиков. Сдавали они их тут же, в помещении отдела.

Происходило это примерно так.

Заходит пилот. Или штурман, или бортинженер, неважно. Почтительно здоровается. Робким голосом просит настроить компьютер.

— Аэродинамика ТУ-134, — подсказывает он, — для продления свидетельства.

Коля включает монитор и сажает ученика. Настраивает систему.

— Давай, — говорит.

Дескать, отвечай на вопросы билета, цифрами выбирая нужный ответ. По завершении получишь квиток с оценкой знаний — и вперед, в эскадрилью.

Ученик начинает усиленно потеть. Квиток этот очень ответственный. Если оценки плохие — вздрючат, а то и от полетов отстранят.

От волнения в голове ученика всё путается, пальцы жмут не туда. Беда..

Коля со вздохом разводит руками. Дескать, ничем не могу помочь, в аэродинамике ни буб-бум..

Ученик деревянной походкой, забрав двоешный квиток, покидает помещение.

Следом заходит другой летчик. Литерный отличник Качалов из третьей эскадрильи. С порога — улыбка до ушей, шумные приветствия. В руках импортный цветастый пакет.

— Вчера из Токио прилетел, — объявляет он. — Ну, с Новым Годом вас давно прошедшим..

И вручает пакет Коле. Добавляет:

— Там еще персонально тебе станочек жиллетовский с лезвиями. Как обещал.

Замечательный летчик этот Качалов, проверенный и достойный товарищ. И знает он всё, что ни спроси. Зачем такому мучиться, тыкая в непонятные клавиши?

Коля набирает специальный код. Через секунду из принтера выползает квиток со сплошными пятерками. И другой, и третий.. Ай да молодец Качалов!

Закрыв за ним дверь на ключ, Коля заглядывает в пакет.

— Опять виски фришопный, — вздыхает он. — Говорил же ему, не люблю я эту бурду. Абсолютика бы. Эх.. — и обращается к остальным: — Кому надо?

Ну, давай возьму. День рождения скоро, угощу приятелей.

Мы бы с радостью уговорили пузырь и здесь, прямо на службе. Но нельзя. Заметят, уличат — не дай бог. Очень строгая контора.

Как-то заходит в отдел замполит Кузьмич. Нос красный, взгляд серьезный.

— Тут такое дело, — начал он. — Как известно, наше предприятие является флагманом всей гражданской авиации. Но обнаружилась недоработочка.. — Кузьмич огорченно насупился. — Товарищи из политуправления указали. Почему, спрашивают, у вас до сих пор не организовано общество трезвости?

И смотрит на нас с вопросом. Как будто мы в этом виноваты.

— Действительно, почему? — Коля сделал удивленное лицо.

— Досадное упущение, — добавил я. — И как мы раньше жили..

Кузьмич, удовлетворенный нашей реакцией, продолжал:

— Вся страна в едином порыве поддерживает решения партии по данному вопросу. А мы, понимаешь, отстаем. Непорядок.

И опять смотрит на нас. Типа, он же выразитель голоса народа. Нашего, то есть. Которого не слышит.

— Наверно, следует организовать это общество, — заявил Коля, стараясь сохранить лицо серьезным.

— Вот именно! — сразу обрадовался замполит. — Мы тут посовещались.. Надо собрать костяк, вокруг которого объединятся другие работники. На постоянной основе. Чтобы ежедневно этим делом заниматься.

— В смысле, не пить? — уточнил Коля.

— Где-то примерно так, — нерешительно подтвердил замполит. — Есть мнение доверить это нам, работникам штаба. Где, как известно, служат главным образом отставные летчики, пенсионеры, да женщины. Они и так практически не употребляют, здоровье и прочее.. А костяк должен быть энергичным, молодцеватым, задорным.

— То есть пьющим? — с ехидцей произнес Коля. — Для образца? Дескать, пил-пил, а теперь не пью. Всем брать пример.

Замполит махнул рукой:

— Образцов у нас хватает. Но они кто в рейсе, кто в смене. Тут должны быть люди всегда под рукой. Мероприятия организовывать и прочее.. И вообще, Николай, не путай меня! — он раздраженно пригладил редеющие волосы. — Короче, есть мнение доверить возглавлять это общество тебе.

Я едва подавил смешок.

Остолбеневший от такого предложения Коля вяло возразил:

— Почему я? Может, лучше кто-нибудь из начальства?

— Мы люди занятые, — снова насупился Кузьмич. — А ты каждый день на рабочем месте. И не спорь даже.. Уже приказ подписан. Тебя председателем, товарища твоего, — он показал на меня, — секретарем.

Радость-то какая..

Замполит вытащил из папки стопку бумажек:

— Вот, методические указания по организации общества трезвости. На той неделе должны подвезти членские билеты. В количестве трехсот штук. Надеюсь, хватит.. Охват начнете с нас, то бишь с руководства. На собрании штаба вас утвердят. Заодно предложишь план мероприятий. Всего хорошего.

Крепко нам повезло.

Коля до вечера изучал документы. Чесал голову:

— Билеты, ежегодные взносы — это понятно. А дальше что?

— Мероприятия..

— Какие?! Демонстративно не пить? Ходить по этажам с соленым огурцом и нарзаном запивать, что ли?

Он полистал брошюру:

— Пропаганда трезвого образа жизни.

— Настенная агитация, — подсказал я. — Нарисуем печень в разрезе. Статью из журнала «Здоровье» приклеим.

— Точно! — обрадовался Коля.

Через день возле дверей отдела висела стенгазета со страшными рисунками.

Показали замполиту. Прочитав название, Кузьмич сразу помрачнел:

— «За трезвый образ жизни!» — не годится. У нас серьезное предприятие, а не профилакторий для алкоголиков. Немедленно поменяйте.

Свернув газету, мы отправились обедать в буфет.

К нам присоединился еще один коллега Вова Юдин. Профессионально — абсолютная противоположность Коле. Компьютерный диплом, и никакого интереса к программированию. Код пишет такой, что волосы дыбом. На работу ходит как на каторгу. Все мысли — о доме, где его ждет жена и дети. Эталонный семьянин, я бы даже сказал — воинствующий. У всех всё не так, лишь у него дома всё зашибись. И еда, и мебель, и занавески. Даже тараканы у него по кухне какие-то особенные бегают..

Взяли по салату и котлете. Вова, ковыряясь в тарелке, ноет по обыкновению:

— Кошмар, есть невозможно. То ли дело моя супруга котлеты жарит, пальчики оближешь..

Мы с Колей перебираем варианты названия для стенгазеты.

— «За здоровый образ жизни!», — предлагаю я.

— Есть такой физкультурный листок, про гантели и бег трусцой. Не в тему.

— «За здоровье!» — неплохо звучит.

— На тост похоже..

Вот ведь проблема нарисовалась.

— «Дорогой трезвости».

— Неуверенно как-то. Типа — можем и не дойти.. Что-нибудь призывное нужно.

Оторвавшись от тарелки, Вова съязвил:

— Призывное — «Хватит пить!».

Коля покачал головой:

— Тоже плохо. Фёдорыч на свой счет примет.

Фёдорыч — наш начальник штаба. Плотный мясистый мужик с болезненно одутловатым лицом. Периодически исчезает на два-три дня из поля зрения. Оклемавшись, багровый возвращается в свой кабинет, где наперебой трезвонят государственные телефоны, требующие организовать срочный рейс, подготовить самолет, уточнить бортпитание, подобрать резерв и так далее.. Очень ответственная должность. Очень важный и незаменимый человек Фёдорыч.

Мы складываем тарелки. Обращаемся к Вове:

— Ну ты доел?

Тот отхлебывает компот и корчится в муках:

— Помои.. Аж назад лезет.. Вот у меня жена компоты варит..

Тут Николай не выдерживает:

— Честное слово, заколебал уже своей женой.. У меня в деревне под Полтавой бабка тоже — знаешь как готовит? Борщ, галушки — от стола отойти невозможно. Парное молоко, яйца тепленькие.. Горилка.. Порося заколи, сало на зиму готують з часником, — он элегически перешел на мову.

Вова, не зная, что ответить, подкалывает:

— Эх, Коля, хай живе ридна нянька, да?

Возвращаемся в отдел. Коля опять слюнявит брошюру.

— Не будем выдумывать, — сказал он наконец. — Лозунг общества — «Трезвость — норма жизни». Так и назовем газету.

Кузмич название одобрил. Вдохновившись, я предложил замполиту организовать стенд с фотографиями активных членов общества.

Тот после глубоких раздумий высказался отрицательно:

— Ну, повесим мы десяток фотографий. А остальные, выходит, горькие пьяницы?

Не угодишь ему.

Сбор взносов и раздачу билетов я начал с генерального директора. Постучавшись, робко захожу в кабинет:

— Можно, Алексей Григорьевич?

Билет за номером один. В ведомости — распишитесь, пожалуйста. Ага, и рублишко на взносы. Спасибо. Да-да, всё хорошо. Пишем новую систему планирования полетов. Скоро внедрим. Как сын Игорь, летает? Привет передавайте. До свиданья, Алексей Григорьевич..

Кристально чистый и честный человек наш директор. Не слышал про него ни одного плохого слова. В конторе почти тысяча людей работает — каждого знает по имени-отчеству. Всегда поинтересуется делами и здоровьем. Никогда не откажет в разговоре. И летчик, говорят, первоклассный. Глыба, монумент. Редчайшее явление.

По кругу я обошел всё руководство. Собрал взносов на двенадцать рублей. Пока хватит.. Убрал ведомость и деньги в нижний ящик стола, уже забитого плотными стопками дерматиновых билетов. Еле запихнул.

Через месяц Кузьмич спрашивает:

— Что насчет мероприятий? Придумали?

Какой же он надоедливый..

Опять стали голову с Колей ломать. Митинг, шествие? Магазин алкогольный взорвать?

Это ж до какого безумия трезвый человек может докатиться..

— У тебя, кстати, вроде свадьба скоро, — хихикнул Коля. — Не готов пожертвовать?

Ну да, женюсь.. Только не хочу смешивать личное с общественным. Друзья засмеют, родня удивится. Пока не готов.

Может, лекцию замутить какую против пьянства?

— А кто докладывать будет? — резонно заметил Коля. — Ты? Или я?

Да уж..

Тем не менее идею с лекцией Кузьмич горячо поддержал:

— Отлично! У нас, разумеется, вряд ли найдется человек, который сможет ее складно провести, без методических ошибок и шутовства. Обратимся в общество «Знание». Там таких — тьма.

Вскоре мы развешивали объявления по штабу. Такого-то числа в конференц-зале состоится лекция на тему вредности алкоголя. Явка строго обязательна.

Народу набилось — полный зал. Штабные, бортпроводницы, эскадрильи летчиков пригнали из резерва. Наш отдел, естественно, в полном составе. Чувствую, весело будет.

После вступительного слова Кузьмича о важности текущего момента на трибуну вспорхнул лектор. Как-то он мне сразу не понравился.. Зализанный, в костюме-троечке, при галстуке. Аккуратно выбритый, на гладком скользком лице ни одной морщины. Судя по всему, в жизни не пробовал семьдесят седьмого портвейна. Недостоверный, короче, типаж. Как если бы о кошмарах одиночества на необитаемом острове рассказывал человек, никогда не выезжавший за пределы московской области. По моим представлениям, лекцию о вреде пьянства должен читать гражданин, на своей шкуре испытавший ужасы беспробудного злоупотребления и жесточайшего похмелья. Фёдорыч на его месте гораздо колоритнее бы смотрелся. А главное — убедительней.

Начал лектор бойко. Изложил политику партии и правительства, привел цифры травматизма, в том числе бытового, коснулся сокращения прироста рождаемости. А всё водка треклятая виновата.. Подробно перечислил внутренние органы, подвергаемые смертельной атаке после единственной рюмки. Намекнул о разрушении семейного очага, если муж, не дай бог, случайно пивка глотнет.

Словом, нудно всё и предсказуемо. Народ уже позёвывать начал.

Внезапно лектор копнул вглубь темы.

— Мало кто догадывается, — заявил он, — что не только в водке с вином есть алкоголь. Список продуктов с его содержанием гораздо шире. Например, кефир. Что вы знаете о кефире? — запальчиво обратился он к залу.

— Полезный напиток, — откликнулся кто-то. — Врачи рекомендуют.

Лектор с грустной обреченностью махнул рукой. Типа — что врачи? дураки врачи, несмышленые.

— От половины до полутора процентов спирта в бутылке! — почти вскрикнул он. — Только задумайтесь! Ведь неминуемо эти зловредные молекулы доберутся до вашей печени и почек. При регулярном употреблении организм привыкает к малым дозам, и требует их увеличения. А там уже и до водки рукой подать..

Зал начал просыпаться.

Вова Юдин поднял руку:

— Получается, кисло-молочные продукты поголовно вредны?

— Все эти кефиры, ряженки и ацедофилины, — уверенно отвечал лектор, — не говоря уже о близком к вину по степени концентрации спирта кумысе губят и насилуют ваш организм. Надо стараться их избегать. Пейте молоко, минеральную воду. Чай очень полезен. Рекомендую зеленый.

— А соки? — раздался голос из зала.

Лектор поморщился:

— Некоторые свежевыжатые.. Хотя и там подозрительно..

— А квас?

— Под большим сомнением.. Состояние нынешних технологий позволяет отнести его к нежелательным напиткам.

Вова не унимался:

— Позвольте, но ведь квас делают из черного хлеба. Он тоже, получается, вреден?

Лектор просиял:

— Отлично, что вы затронули этот вопрос. Отвечаю — да, вреден!

Окончательно проснувшийся народ возбужденно зашумел. Брови Кузьмича, до этого момента сидевшего за столом с невозмутимостью сфинкса, удивленно запрыгали по лбу.

— Да, — продолжал лектор, — и я не боюсь обвинений в невежестве! Именно черный хдеб, попадая в пищеварительный тракт, способствует возникновению там эффекта брожения. Тем самым продуцируя спиртовые соединения. А дальше я уже рассказывал..

— Так ведь на Руси всю жизнь черный хлеб ели, — изумился Вова. — И квасом запивали. Исторически сложилось. У меня супруга знаете какой квас из хлеба делает — закачаешься..

Лектор печально склонил голову:

— Вот что такое не знать истории собственной страны. Вот где подлинное невежество, — тут он сошел с трибуны и встал перед залом. — Придется просветить.

Дальше он стал излагать историческую правду. Что до восемнадцатого века русский народ жил трезво и счастливо. Молол хлеба, белые и серые, выращивал гречку с овсом, кушал постные каши, запивая их водой из ручья, и с утра до вечера блаженно водил хороводы. Если и попадались мерзкие персонажи, сбраживавшие остатки варений и напивавшиеся до потери сознания, то народ к ним относился сурово и гнал взашей, чтоб не портили идиллию. Даже бояр не миловали. Так бы и дальше жили в светлом раю, но.. Судьба к стране повернулась задницей, и на троне возник Петр Первый. Именно он ввергнул государство в пучину пьянства.

— Именно с его подачи, — восклицал лектор, грозя небу пальцем, — русскую землю наводнили пришлые иностранцы! Чернея от зависти к благочестивому русскому бытию, они ввели в моду регулярные попойки. Открыли трактиры, в массовом порядке понастроили винокурен. И всё с подачи этого гнусного недоношенного царька Петра, во всем им потворствовавшего. Мерзкие парики вместо исконных бород и круглых стрижек, вызывающе цветастые кафтаны. А женское декольте?! Ведь до этого на Руси царили скромность и порядочность. Женщины, охраняя свою честь, боялись лишний раз взглянуть на мужчину. Петр всё это низверг и растоптал. За что поплатился мучительной смертью от сифилиса и алкоголизма.

Мы сидели, раскрыв рты. Надо же, каких многогранных агитаторов готовят в обществе «Знание»..

— С тех пор наша страна покатилась в пропасть, — продолжал лектор. — Но, — тут он вспомнил текущий момент, — благодаря последним решениям партии мы потихоньку начинаем менять вектор развития. Глядишь, и до хороводов с сарафанами дойдем.

Тут вмешался Коля:

— Так ведь и сейчас в деревнях песни народные поют, и в городах. И сто лет назад так же было.

— Не так! — разгорячился лектор. — Сейчас нам преподносят грубый обман. Все эти песенки — тру-ля-ля по телевизору — чудовищная подделка. Вы, например, знаете, что хороводы водили на Руси с левой закруткой. Исконно! А ансамбль «Березка» водит их с правой! Налицо искажение нравственности. А песни — все мелодии построены отнюдь не по русским традициям. Явственно звучат еврейские мотивы! А так называемый юмор — кем пропагандируется? Не мне вам перечислять фамилии этих жалких писателей-хохотунов. Где вы там найдете русскую?

Эх, жалко моего бывшего коллеги Женьки здесь нет. Он бы поаплодировал.

В зале нарастал шум. Смешки, перешептывания..

Кузьмич нетерпеливо заёрзал на стуле. Угораздило же такого пригласить..

— Скажу шире, — заявил лектор и встал в античную позу. — Раскрою вам глаза. Масоны везде! Именно их впустил в благолепную тишайшую Русь Петр. Продолжатели их дела по сей день, окопавшись в творческих кругах, разрушают наши традиции. Именно масоны губят в нас остатки славянской нравственности. Выявлять и преследовать этих поборников отвратительного, чуждого нам образа жизни — вот задача каждого гражданина! — эпически закончил он.

Чуть не поседевший за время лекции от потока исторической правды замполит проворно выскочил на трибуну.

— Ну что ж, — сказал он, насупившись до предела, — поблагодарим товарища лектора за интересное выступление. На тему пьянства и вообще..

Гудевший от возбуждения зал ответил вялыми хлопками.

Проводив борца с мировым жидомасонством, Кузьмич зашел к нам в отдел.

— Считаю, лекция удалась, — встретил его широкой улыбкой Коля. — Публика в восторге. Когда ждать следующую?

Замполит нервно пригладил волосы:

— Пожалуй, одной достаточно. Народ только мутить..

— А как же антиалкогольные мероприятия? — спросил я.

— Хватит с нас. Работайте в массах. Потихоньку..

Время такая штука, вроде тянется, а на самом деле летит.

Минул месяц, другой, третий.. Я начал жить семейной жизнью. Море счастья, океан хлопот. Молодая жена уже ходит в поликлинику на УЗИ. Пересказывает рекомендации врачей. Ждем сына.. Соответственно, нужно кормить семью. Одной моей зарплаты катастрофически не хватает. Еще перестройка эта, будь она неладна.. Мойша, что ты сделал со страной?! Кругом сплошные митинги и споры. А магазинные полки сияют пустотой. Везде клубятся какие-то бессмысленные очереди в никуда..

Наша безалкогольная стенгазета долго висела в единственном экземпляре, пока ее не сдуло осенним сквозняком. Тематических мероприятий больше не проводилось, да и кому они были нужны?

На мои редкие вопросы замполит только махал рукой:

— Сейчас другие задачи. В русле свежих партийных директив — активно проводим выборы. Курс на тотальную демократию. Избираем генеральрого директора на альтернативной основе. Фильтруем кандидатуры. Не до трезвости..

Колю перевели на другое место службы. Вова Юдин, окончательно порвав с ненавистным программированием, ушел переучиваться на бортрадиста. Будет теперь коллег по экипажу изводить рассказами о жёниных деликатесах..

Тусклый зимний день. Перед глазами слабо мерцает монитор. Голова пухнет от домашних мыслей. Какая тут работа..

Под вечер в отдел заглянул мой старый институтский приятель Вадим Чернышев. Человек умный и творческий.

— Пошли, — говорит, — прогуляемся, воздухом подышим.

— Куда еще?

— В ДНД, хулиганов шугать на улицах.

Заметив мое кислое лицо, он засмеялся и уточнил:

— Да ерунда, для галочки. Походим, побродим. Может, чего и придумается, а?

Зайдя в отделение милиции для регистрации и указаний, мы получили красные повязки дружинников. Стриженый сержант дал адрес местного квартирного дебошира:

— Проверьте, приструните. Не в первый раз.. Если чё — звоните. Но лучше не стоит.

Мимо нас в обезьянник за решетку повели едва стоявшего на ногах бедолагу. Он нудно ворчал под нос:

— Отдохнуть рабочему классу препятствуете. Буду жаловаться в съезд народных депутатов..

В камере его поджидал такой же сиделец. Увидев, обрадовался:

— Васька, здорово! Как ты здесь?

Через минуту они уже шумно ругались:

— Чего припёрся, иди отсюда..

— Сам иди, козел..

Сержант, показав пальцем в их сторону, устало заметил:

— Приматов сюда не приводите. Никого не приводите. Мороки с ними..

Мы вышли на воздух. Хорошо-то как! Морозно, но без ветра. Упругие снежинки пляшут в желтых фонарных огнях.

— Ну чего, сразу к дебоширу?

Сориентировавшись по адресу, зашли в темный подъезд. Мрачный, ни одной целой лампочки.. Поднялись на третий этаж. Сверили номер квартиры. Одёрнули повязки на рукавах.

Мой напарник на всякий случай припал чутким ухом к двери:

— Вроде тихо. Наверно, успокоился.

— Или уже перебил всех, — отвечаю. — Будем звонить-то?

Вадим почесал голову:

— А смысл? Если всё нормально, то и нормально. А если нет, то и нам пощады не будет. Ты готов драться с пьяным мужиком?

— Абсолютно не готов. Ни физически, ни морально. Чего мне с ним делить?

— Полностью согласен, — Вадим отлип от двери. — Лучше погуляем.

На улицах редкие прохожие торопились домой, пряча лица в воротники. Кое-где нам встречались неагрессивные компании. Ну да, поддатые, так что же их за это, вязать, что ли? Тем более, что большинство физиономий знакомы до боли. Или мне, или Вадиму. Постоим, поболтаем, посмеемся, дальше пойдем.

— Сколько нам еще бродить?

— Часик с хвостиком.

— Холодает..

Возле памятника героям-авиаторам наткнулись на энергично шагавших Ганса с Шурчиком. Азимут их движения уверенно указывал на винный магазин.

— Через двадцать минут закрывается, — подтвердил мою догадку Шурчик, — должны успеть.

— Народищу там, — говорю, — небось, как в метро.

— Откуда? Заводские в пять отоварились, с запасом. Смена в аэропорту позже заканчивается. А ежедневники не те люди..

Проводив их глазами, я поймал заинтересованный взгляд Вадима.

— Согреться бы..

— Ага! Но у меня только рубль.

Эх, и у меня тоже.. А было бы неплохо по маленькой пропустить. Все условия: надежный товарищ рядом, жена к теще ночевать поехала. И вечер приятный. Когда еще так звезды совпадут? Вот только где бы денег взять..

Ну-ка, подожди..

— Давай, — говорю, — в контору заглянем.

— Зачем? — удивился Вадим.

— Надо.

Открыв дверь в отдел, я подошел к своему столу и с усилием выдвинул нижний ящик. Оттуда на пол стали вываливаться пыльные стопки дерматиновых билетов. Пошуровав рукой, я нащупал тонкий конверт, прикрепленный к ведомости. Открыл его, пересчитал содержимое.

— Двенадцать рублей. Гуляем!

— Пошли быстрей, пока лавка работает..

На этой высокой ноте закончилась моя безалкогольная деятельность. Про деньги и ведомости больше никто никогда не вспоминал. Как верно сказал Кузьмич — теперь не до трезвости. Я бы от себя добавил — в этой стране. Даже когда вроде спокойно всё, и личная жизнь, и на работе, и вокруг все довольные ходят — а вдруг порой так изнутри переломит, так тисками сожмет, что хочется забыть про всё и распрямиться, жахнуть стакан в компании с надёжным другом, излить ему душу. И сразу легче становится..

А членские билеты еще долго мешали мне открывать ящики стола. Пока я лично не побросал их в пластиковый мешок и не отнес до ближайшей помойки. Сейчас жалею, надо было хоть один оставить. На память.